Кэри муллис: Умер нобелевский лауреат Кэри Муллис — изобретатель полимеразной цепной реакции ДНК

Тесты на Ковид фикция. Кэри Муллис,… — Health Group Israel

ИЗРАИЛЬ СООБЩАЕТ О СВЯЗИ МЕЖДУ РЕДКИМИ СЛУЧАЯМИ ВОСПАЛЕНИЯ СЕРДЦА И ВАКЦИНАЦИЕЙ ОТ COVID-19 У МОЛОДЫХ МУЖЧИН

Часть 1

По словам израильских исследователей, вакцина от COVID-19, произведенная компаниями Pfizer и BioNTech, подвергает молодых людей повышенному риску развития воспаления сердечной мышцы, называемого миокардитом.

В отчете, представленном Министерству здравоохранения Израиля, они делают вывод, что от одного из 3000 до одного из 6000 мужчин в возрасте от 16 до 24 лет, получивших вакцину, заболели этим редким заболеванием.

Но большинство случаев были легкими и разрешились в течение нескольких недель, что типично для миокардита. «Я не могу представить, что это будет что-то такое, что заставит медиков сказать, что мы не должны вакцинировать детей», — говорит Дуглас Дикема, педиатр и специалист по биоэтике в Детской больнице Сиэтла.

Представители органов здравоохранения Израиля впервые отметили эту проблему в апреле, когда они сообщили о более чем 60 случаях заболевания, в основном среди молодых людей, получивших вторую дозу вакцины несколькими днями ранее.
Примерно в то же время США Минобороны начало отслеживать 14 таких случаев. В середине мая США Центры по контролю и профилактике заболеваний заявили, что также рассматривают случаи миокардита.

Представители Европейского агентства по лекарственным средствам заявили 28 мая, что они получили 107 сообщений о миокардите после вакцинации Pfizer-BioNTech, или примерно один из 175 000 введенных доз. Но относительно мало людей в возрасте до 30 лет были вакцинированы в Европе.

Выводы израильской группы пришли к тому, что Израиль и многие европейские страны обсуждают, следует ли делать вакцинацию младшим подросткам от COVID-19.

В Израиле с конца января проводится вакцинация подростков от 16 лет и старше, и завтра министерство здравоохранения планирует объявить, будут ли вакцины открыты для детей от 12 лет и старше. Другие страны, включая США и Канаду, начали вакцинацию детей от 12 лет и старше в середине мая.

«С точки зрения родителей, это действительно сводится к восприятию риска и оценке данных», — говорит Дикема, изучавший соотношение риска и пользы. Даже если связь между миокардитом и вакциной сохраняется, состояние обычно легкое и требует лечения только противовоспалительными препаратами, тогда как инфекция COVID-19 также может вызывать серьезные заболевания и долгосрочные побочные эффекты даже у молодых людей. По мере того как возникло подозрение о возможной связи, «я не знаю многих врачей, которые меняют свое мнение о вакцинации своих детей», — говорит Дикема.

В Израиле, который почти полностью полагался на вакцину Pfizer-BioNTech в своей ранней и быстрой кампании по вакцинации, Министерство здравоохранения в январе собрало группу под руководством Дрора Мевораха, руководителя отдела внутренних болезней Медицинского центра Университета Хадасса, для расследования этой проблемы. . Меворах рассказывает Science, что он и его коллеги выявили 110 случаев миокардита среди 5 миллионов человек в Израиле, получивших две дозы вакцины Pfizer-BioNTech за месяц до постановки диагноза.

Частота миокардита после вакцинации среди молодых мужчин была выше. В докладе говорится, что 90 процентов случаев заболевания, выявленных в Израиле, были зарегистрированы у мужчин, и хотя миокардит обычно чаще встречается среди молодых мужчин, показатель среди вакцинированных был где-то в 5-25 раз выше фонового показателя.

Два случая смертельного миокардита также были зарегистрированы в Израиле, но комиссия говорит, что расследования этих смертей были безрезультатными; у одного пациента мог быть более общий воспалительный синдром, а другой диагноз не был подтвержден, говорится в отчете.
http://worldgnisrael.com/ru_RU/2021/05/30/11005/

Секс, ложь и полимераза – Кровь5

Кэри Муллис всю жизнь что-то придумывал и проверял, что из этого получится. Это было его главным и любимым развлечением. Побочным продуктом стало изобретение полимеразной цепной реакции (ПЦР). Сейчас все знают ее в основном благодаря ковиду, но ее значение во много раз больше.

Кэри Муллис родился 28 декабря, под знаком Козерога. «Было ровно три случая, когда меня спрашивали, кто я по знаку зодиака. И все три раза люди сами угадывали, что Козерог. Вероятность случайного совпадения – 1/1728 [12 знаков, по 3 угадывания на каждую комбинацию. – Кровь5]. Когда я вижу что-то необычное, я сразу начинаю это исследовать. Я углубился в астрологическую литературу, написал программу для автоматического определения свойств характера и стал проверять на друзьях», – рассказывает Муллис в своей странной, но увлекательной книжке «Голый танец в поле разума» («Dancing Naked in the Mind Field»).

С какой стати вдруг астрология? Когда его Козерога угадали в третий раз и вероятность такого совпадения упала с 1/144 до 1/1728, Муллис был уже известным биохимиком. Но у Муллиса никогда не возникало вопроса: «Зачем я это делаю?» – все решало любопытство. Он не ограничивал себя кругом серьезных и важных тем – интересное может найтись где угодно. И он никогда не думал: «Да ну, чепуха, быть такого не может» – потому что так думают только ограниченные люди.

Отроки во вселенной

Кэри Муллиc родился в 1944-м, а исследователем стал уже во второй половине 1950-х. Хотя сам этого не осознавал. Просто он тогда прочел книжку про химические опыты, где среди прочего были советы по технике безопасности. Например, «никогда не смешивайте перхлорат калия с сахаром и не нагревайте эту смесь».

Самое интересное было – «узнать, что же это такое они не хотят, чтобы я делал, и здорово ли оно долбанет».

Перхлората калия не нашлось, но серия экспериментов показала, что и нитрит калия при правильной подготовке может долбануть достаточно сильно.

И тогда Кэри решил сделать ракету и запустить на ней в атмосферу лягушат из соседнего пруда. Вместе с приятелем они взялись за дело. Топливо было готово – тот самый нитрит.

Лягушата устали ждать, не без юмора вспоминал на одной из лекций Кэри, пришлось ускорить разработку. Наконец ракета взлетела чуть не на километр, самодельный парашютик раскрылся, и предшественник Джона Гленна, живой и невредимый (если верить Муллису), вернулся на землю. Больше ракета не летала: Муллис подрос, вокруг было столько девушек, которые тоже взрослели, и тут, как выяснилось, тоже был простор для исследований и опытов.

Кэри много где успел поучиться – изучал химию в Технологическом институте Джорджии, биохимию в Калифорнийском университете, затем детскую кардиологию и фармацевтическую химию. После этого молодой ученый подался в управляющие булочной, а затем решил стать писателем. Но характеры выходили плоские и неправдоподобные, признавался потом сам Муллис. Тогда он еще не понимал, что единственное, о чем он может писать, – это он сам и его идеи. Оба предмета, как вскоре выяснилось, того стоили.

Сила удвоения

В личной, так сказать, биографии Муллиса на самом деле легко запутаться. Кто была «та единственная, кто приносит вдохновение» и с которой он жил в уединенном домике в Северной Калифорнии в тот год, когда изобрел ПЦР? Одна из его четырех жен? Кто-то еще? Как тогда обстояло дело с ЛСД? Муллис писал, что галлюциногены и психоделики помогли ему сделать его главное открытие – но увлечение ЛСД было задолго до этого, в 1960–70-х годах. Может, именно тогда был заложен идейный фундамент?

История с ПЦР началась в 1980-х. Кэри Муллис вернулся в биохимию и работал в компании Cetus. Скоро должен был начаться великий проект расшифровки генома человека, все, что связано с ДНК, было горячей темой.

Однажды вечером он ехал домой и вдруг сам себе задал вопрос, с которого, наверно, многое в науке начинается: «А что, если…» Муллис не раз пересказывал тогдашний ход своих мыслей, но слишком подробно. Суть в том, что он вдруг понял, как размножить любой участок ДНК с помощью многократных удвоений. Самое главное – взять два олигонуклеотида, которые умеют находить начало и конец предназначенного для удвоения участка и прикрепляться к ним (это называется «комплементарны им»). Еще для приготовления блюда понадобится полимераза – фермент, с помощью которого в клетке происходит репликация. И, конечно, нуклеотиды – кирпичики, из которых будет строиться нужный фрагмент. Реакция будет происходить циклически, продолжал фантазировать Кэри.

Удвоение – великая сила, вспомните рассказ об изобретателе шахмат, который в награду попросил правителя страны положить на первую клетку шахматной доски одно зернышко пшеницы, на вторую два, на третью четыре и так далее – на второй половине доски у правителя опустели все закрома. Тот же принцип взял на вооружение Муллис.

Он был не из тех, кто, загоревшись идеей, первым делом начинает изучать, кто и что уже про это написал.

Но тут он был настолько поражен простотой изобретенного принципа, что долго рылся в библиотеке: неужели никто этого еще не придумал? Выяснилось, что нет.

Вот только коллеги не особо разделяли его восторги. И даже «та, которая его вдохновляла», не заинтересовалась, а вскоре и вовсе его покинула. «Не понимаю, как это могло произойти, что я сделал не так», – писал потом Муллис. Хотя, учитывая повторяемость этого опыта (вспомните количество жен), мог бы уже что-то и понять.

Детали своего изобретения Муллис отрабатывал среди общего непонимания и враждебности.

Вскоре после завершения работы он покинул Cetus, получив от компании за изобретение ПЦР 10 тысяч долларов. А сама она вскоре продала патент на ПЦР Hoffmann-La Roche за 300 млн долларов.

Игра стоила свеч: ПЦР дала исследователям новые возможности. Циклическое удвоение позволяет понять, есть ли в пробе интересующая тебя генетическая последовательность, – размножив, ее гораздо легче обнаружить. На этом основан анализ ПЦР на COVID и другие инфекции: ПЦР позволяет изучать структуру ДНК, умножая те ее части, которые интересуют исследователя. Именно благодаря ей стало возможным быстрое и дешевое типирование доноров костного мозга.

Не переспать и понять

К 10 тысячам долларов, полученным Муллисом, надо все-таки прибавить половину Нобелевской премии. «Как только я придумал ПЦР, я сразу понял: “Нобель” у меня в кармане», – рассказывал Муллис. Награду «за изобретение полимеразной цепной реакции» он получил в 1993 году вместе с англичанином Майклом Смитом, сотрудничавшим с ним при разработке. Многим приходилось ждать своего «Нобеля» гораздо дольше.

Привычке развлекаться, не сообразуясь с общественным мнением, лауреат не изменил.

Готовясь к нобелевской речи в одном из отелей Стокгольма, он увлекся наведением лазерного лучика на прохожих и бог знает что изобрел бы благодаря этому занятию, если бы в дело не вмешалась полиция.

Став знаменитым, Муллис выступал много, ярко и со своим особым юмором. Но нисколько не остепенился. Одна из самых известных историй – интервью журналистке из журнала Esquire, которую Муллис прямо спросил: «Как ты вообще надеешься понять, что я за человек, если со мной не переспишь?»

«Голый танец…» – тоже из времен после ПЦР. В отличие от первых опытов, книге рукоплескали, прощая автору и насмешки над глобальным потеплением, и своеобразный взгляд на СПИД – который, по его мнению, вообще не связан с ВИЧ. Астрологии посвящена целая глава. Верный себе, Кэри сделал акцент на собственной персоне: составил свой гороскоп и разослал друзьям с просьбой отметить, что сходится, а что нет. Все было здорово похоже, кроме нескольких пунктов. И Муллис выяснил, что они были связаны с неточными данными о часе его рождения! Но глубокомысленно и пространно рассуждать по этому поводу не стал: просто есть наблюдаемые факты, что от расположения планет при рождении, на первый взгляд, зависят определенные черты человека. Ограниченный ум может все это отбросить, но более интересный подход – изучить тему глубже.

Гонка с бактерией

В науке после ПЦР Кэри ничего столь же значительного не разработал – по крайней мере так, чтобы оно полноценно работало. Но развлекался новыми идеями.

Из мелочей – изобретение пластика, который, как хамелеон, менял цвет под воздействием ультрафиолета.

А вот одна из самых мощных идей – он рассказал о ней на лекции в середине 2000-х.

Под аплодисменты огромного зала Кэри вышел тогда на сцену с сумкой через плечо. «Вы думаете, клетки иммунитета нас защищают? Ничего подобного, – начал он, как обычно, с парадокса. – Просто они всегда хотят есть. Увидят подходящую пищу – и сразу набрасываются на нее». Тут нобелевский лауреат вытащил из сумки копию молекулы из разноцветных шариков размером с небольшого кота: «Вы ее, наверно, не узнаете, но ваше тело очень хорошо с ней знакомо. Эта молекула под названием alpha-gal больше всего мешает пересадке органов человеку от свиньи. В нашем организме к ней немедленно прикрепляется антитело, а для клеток иммунитета это сигнал: перед тобой еда! С этим ничего нельзя сделать. Но у меня возникла идея: почему бы не прицепить такую молекулу, скажем, к бактерии, которая забралась в мои легкие? Тогда иммунная реакция против нее возникнет немедленно. Представьте: вас где-то в Лос-Анджелесе останавливает полицейский и подбрасывает на заднее сиденье пакетик с марихуаной. Только что все было в порядке, и вот у вас мгновенно появился признак преступника» (видео выступления можно посмотреть здесь).

Так в шестьдесят с небольшим Кэри Муллис включился в разработку иммунной терапии – метода лечения, который сейчас стремительно развивается.

Ему таки удалось приладить метку к бактериям, и они действительно уничтожались иммунной системой.

На том выступлении исследователь показал публике впечатляющие результаты экспериментов на мышах, а позже сумел активизировать таким способом и человеческие иммунные клетки – для начала в пробирке.

Эту последнее исследование было опубликовано в 2015 году, за четыре года до смерти Кэри Муллиса. Судьба тоже пошутила: он умер от пневмонии. Грандиозный замысел натравливания иммунных клеток на новую жертву не успел до конца воплотиться, а самостоятельно его иммунитет с патогенами в легких, увы, не справился.

Кэри Муллис — это… Что такое Кэри Муллис?

«Коронавируса не существует»: Статьи общества ➕1, 15.05.2020

Миф. Согласно многим теориям искусственного происхождения COVID-19, коронавирус — это биологическое оружие. Нередко утверждается, что SARS-CoV-2 — таково научное название возбудителя заболевания — был случайно «выпущен» из лаборатории. С января в России, Китае, США появлялись публикации, в которых заявлялось, что SARS-CoV-2 мог быть «биооружием» определенной страны. Вспышка коронавируса началась в китайском городе Ухань. Там располагается Уханьский институт вирусологии, где изучаются коронавирусы и связанные с ними потенциальные риски для человека. По данным опроса Pew Research Center, 23% американцев считает, что вирус был разработан в лаборатории специально. 6% полагает, что ученые создали его случайно.

Почему это миф. Как сообщал Plus-one.ru, исследование генетических особенностей SARS-CoV-2 показало, что он возник в ходе природной мутации. В Уханьском институте вирусологии действительно исследовались коронавирусы, однако ни один из них не обладает достаточным сходством с SARS-CoV-2. Создание подобного вируса явилось бы научным прорывом и потребовало бы колоссальных усилий, считает Джеймс Ле Дюк из Университета Техаса. Американская разведка пришла к выводу, что эта гипотеза не подтверждается фактами. Впрочем, президент США Дональд Трамп и госсекретарь Майк Помпео продолжают утверждать, что вирус был создан в уханьской лаборатории, не приводя доказательств.

Миф. В конце января на конспирологических сайтах начали появляться тексты о том, что вышки по обеспечению 5G-интернета способствуют распространению инфекции SARS-CoV-2. Также утверждалось, что коронавирус выдумали правительства, чтобы скрыть вредоносные эффекты 5G-интернета.

Почему это миф. В ВОЗ отмечают, что коронавирус распространяется воздушно-капельным путем, также возможна его ограниченная аэрозольная экспансия. Однако ни одно из заболеваний не распространяется по радиоволнам. На сайте Fullfact.org напоминают, что эти волны не являются ионизирующими и неспособны нанести вред генам и клеткам человека. У медиков нет доказательств того, что 5G-сети могут оказывать негативное влияние на здоровье, хотя исследования в данной области продолжаются.

Миф. Распространение 5G-интернета некоторые «эксперты» считают подготовкой к массовому чипированию населения под лозунгами борьбы с COVID-19, и в их заявлениях нередко фигурирует имя Билла Гейтса. Конспирологи утверждают, что бизнесмен принимал участие в «репетиции» коронавируса в прошлом году и пандемия была в его интересах, поскольку он якобы стремится установить цифровую слежку за населением.

Почему это миф. В последние годы Билл Гейтс неоднократно высказывал опасения, что следующий мировой кризис будет вызван пандемией. Бизнесмен действительно считает, что введение сертификатов поможет понять, вакцинирован человек от инфекций или нет. Однако речь идет о цифровом документе, а не о физических «чипах», вживляемых в тело. Ни Билл Гейтс, ни Фонд Билла и Мелинды Гейтс, ни какие-либо связанные организации ни о чем подобном не говорили.

Миф. Согласно многочисленным постам в социальных сетях, чеснок, витамин С, вода с лимоном, зеленый чай, имбирь и другие «народные средства» эффективны для предупреждения COVID-19, позволяют смягчить или даже вылечить коронавирусную пневмонию. Некоторые источники утверждают, что для профилактики заболевания нужно пить воду каждые 15 минут, чтобы «смыть» вирус.

Почему это миф. Medical News Today сообщает: никакие домашние средства не защищают от коронавируса. Питье воды бесполезно для профилактики заболевания. Витамин С неэффективен даже для предотвращения обычной простуды.

Миф. «Дезинфицирующее средство убивает вирус за минуту… И может, мы сможем как-то осуществить нечто подобное с помощью инъекций или чего-то, похожего на чистку? Когда это вещество проникает в легкие, оно сильно воздействует на них, и было бы интересно это проверить», — заявил президент США Дональд Трамп на своей пресс-конференции 23 апреля. Другие источники призывают чаще пить алкоголь для «обеззараживания».

Почему это миф. Дональд Трамп позже заявлял, что его комментарий был «саркастическим» и людям не следует пить дезинфицирующие средства. Как отмечает ВОЗ, при попадании в организм отбеливатель, метанол и этанол вызывают отравление, повреждают внутренние органы, но не убивают вирус. При таком «использовании» дезинфицирующие средства смертельно опасны.

Медики подчеркивают, что вирус можно уничтожить на поверхностях с помощью дезинфицирующих средств с содержанием спирта выше 60%, то есть большинство напитков никак не влияют на коронавирус. Однако употребление алкоголя в больших количествах существенно ослабляет иммунитет. Лучшая защита от коронавируса — мыло, но и оно предназначено строго для наружного применения, напоминают врачи.

Миф. Коронавирусная инфекция распространяется преимущественно в холодном климате. SARS-CoV-2 не может передаваться в жаркую погоду, которая его убивает.

Почему это миф. Человек — теплокровное животное, и температура его тела держится на уровне от +36,5 до +37 °С независимо от окружающей среды. Медики отмечают, что большинство заражений коронавирусом происходит воздушно-капельным путем — инфекция практически сразу переходит из организма в организм. На данный момент нет точных данных о том, как погодные изменения влияют на распространение вируса. Как отмечает издание Vox, рост температуры воздуха, влажности и количества солнечного света в теории может несколько замедлить распространение SARS-CoV-2, но этого недостаточно. Так, в Эквадоре, Сингапуре, американском штате Луизиана число заражений продолжает расти, несмотря на температуру воздуха выше +26 °С и уровень влажности 60-80%.

Миф. Ношение масок и перчаток позволяет защититься от заражения COVID-19, перекрывая инфекции доступ в организм. Перчатки не позволяют вирусу «осесть» на руках, а маски — попасть в дыхательную систему.

Почему это миф. Медики ВОЗ отмечают, что «продвинутые» медицинские маски, такие как N95, защищают от большинства инфекций и значительно сокращают риск заражения SARS-CoV-2, однако они предназначены в первую очередь для медицинских работников, и их не хватает даже врачам. Если человек инфицирован SARS-CoV-2, то ношение хирургической или самодельной маски может защитить окружающих от заражения, однако для здоровых людей оно сокращает риск лишь незначительно. Медики утверждают, что около 50% инфицированных могут не знать о своем заражении, поэтому некоторые страны вводят обязательное ношение масок. Медицинские перчатки не защищают от SARS-CoV-2, поскольку инфекция задерживается на них так же, как и на коже. Однако ношение масок и перчаток все же имеет полезный профилактический эффект и заставляет людей больше обращать внимание на угрозу. В то же время из-за этого возникает ложное ощущение защищенности. Эксперты ведущих медицинских организаций подчеркивают: наиболее эффективные меры защиты от коронавируса — это соблюдение дистанции и гигиена.

Миф. Животные могут заражаться и болеть коронавирусом, а затем передавать его человеку.

Почему это миф. Хотя новый коронавирус имеет животное происхождение, на современном этапе он передается человеку только от человека. Медики отмечают, что в природе существует огромное количество коронавирусов, а многие представители фауны являются их естественными носителями. Во время пандемии были зафиксированы заражения животных от человека, однако не было замечено переходов вируса от животного к человеку. Доказано, что кошки могут заражать друг друга COVID-19, но бессимптомно, поскольку иммунитет животных быстро подавляет вирус. Однако ученые подчеркивают: необходимо воздержаться от поедания сырого мяса животных, особенно диких, поскольку они могут быть носителями неизвестных заболеваний.

Миф. Коронавирус — сезонное респираторное заболевание, большая часть пациентов быстро переболеет и восстановится. Поэтому следует относиться к нему так же, как к гриппу, которым многие болеют снова и снова.

Почему это миф. Грипп — это целый набор разных вирусов, который ежегодно уносит от 12 тыс. до 61 тыс. жизней только в США. В среднем каждый инфицированный гриппом заражает 1,3 человека. Зараженный коронавирусом SARS-CoV-2 инфицирует 2-3 человек, что позволяет пандемии расти в геометрической прогрессии. Смертность от коронавируса как минимум в 10 раз выше, чем от сезонного гриппа, отмечает американский эпидемиолог Энтони Фаучи, один из экспертов Белого Дома по вопросу коронавируса.

Ежегодные вспышки гриппа часто приводят к перегрузке систем здравоохранения по всему миру. Даже если бы коронавирус был равноценной угрозой, это означало бы удвоение нагрузки сезонных заболеваний на медицинские учреждения. Но разрушительный потенциал COVID-19 гораздо выше.

Миф. Для выявления коронавируса применяется так называемая полимеразная цепная реакция. С ее помощью можно увеличить концентрацию фрагментов ДНК в медицинской пробе и затем определить наличие его носителя. Однако точность этого метода недостаточна для того, чтобы выявить конкретный тип вируса, и пользоваться им для диагностики инфекционных заболеваний нельзя, о чем говорил и сам изобретатель ПЦР Кэри Муллис. То есть проводимые тесты неспособны выявить наличие в организме человека именно COVID-19, а значит, с точки зрения медицины его не существует.

Почему это миф. Нобелевский лауреат Кэри Муллис был необычным человеком: в частности, он верил в астрологию, выступал в защиту ЛСД и отрицал, что ВИЧ способен вызывать СПИД. Однако приписываемых ему слов Муллис никогда не произносил. Что же касается ПЦР, то этот метод определяет и усиливает уникальный для каждого генома набор последовательностей нуклеиновых кислот. Геном COVID-19 полностью расшифрован, и ПЦР дает возможность диагностировать именно его.

Никита Пономаренко

Российский фонд здоровья — Ведомости

Пандемия заставила весь мир задуматься не только о лечении коронавируса, но и об устройстве здравоохранения в целом. Первое и самое очевидное: здравоохранение – величайшая ценность для общества. Второе: последствия пандемии могли быть несоизмеримо хуже, если бы не современная биомедицинская наука. Сто лет назад от «испанки» лечили вазелином в нос и виски внутрь. Сегодня в арсенале врачей – столетний опыт медицинской науки и возможность быстро применить накопленные знания.

Полимеразная цепная реакция, позволившая быстро и массово тестировать людей – свыше 30 млн тестов! – а также назначать карантин и определять, когда из него выходить, – относительно молодой метод, за него американский ученый Кэри Муллис получил Нобелевскую премию в 1993 г., патент истек только в 2005 г.

Теперь же для контроля над эпидемией начинают применять серологические тесты с помощью антител (это куда более древний вид исследования – за открытие иммуноанализа в середине прошлого века Розалин Яглоу получила Нобелевскую премию еще в 1977 г. , – но в сверхсовременном варианте, чтобы тестировать быстро, в течение минут и с большой точностью) – это важно для выявления в том числе и бессимптомно переболевших.

Противовирусные и противовоспалительные лекарства, которые сейчас вошли в стадию клинических испытаний, – тоже багаж мощной биомедицинской науки. Они созданы в последние годы для других болезней, уже испытаны на людях, что дает возможность их перепрофилировать и в случае подтверждения эффективности – быстро производить и использовать. Наука все ближе подходит к разработке направленной терапии против коронавируса, которая будет убивать вирус на ранней стадии болезни и которую мы сможем доставлять непосредственно в дыхательные пути – туда, куда попадает вирус. Полным ходом идет и разработка разных вакцин. И часть из них никогда еще не применялись для человека – это ДНК- и РНК-вакцины, они основаны на доставке нуклеиновых кислот в клетку с помощью наночастиц. Это тоже плоды новейшей науки – ДНК-вакцины уже успешно применялись в животноводстве. Если они окажутся успешными и против коронавируса человека – это будет революция в медицине: их можно будет быстро и относительно дешево перенастраивать для борьбы с новыми вирусами. Система учится и адаптируется очень быстро.

Биомедицинская наука ведущих государств уже спасла мир от худшего сценария.

Сделанные в развитых странах тест-системы, лекарства и вакцины будут помогать людям по всему миру. Но достижения науки нельзя купить целиком, нужны собственные школы и персонал. Это четко видно на положительном примере развертывания массового тестирования на коронавирус в России: оно стало возможным только благодаря значительной медицинской базе. И это хороший повод поговорить о состоянии медицинской науки в России. И сравнить ее с медицинской наукой в США.

Как оценить, хорошо ли работает здравоохранение? Существует простая и универсальная метрика – средняя ожидаемая продолжительность жизни. В России она составляет 72,6 года (для мужчин – 65,3 года), в США – 78,9 лет, в Италии, Испании, Японии и Израиле – более 83 лет. Почти десятилетнее (и 15 лет у мужчин) отставание продолжительности жизни россиян! Сегодня она не слишком отличается от той, что была в СССР в конце 1960-х гг., – тогда отставание от развитых стран было не таким сильным.

Что такое 10 лет? Это потерянные, не состоявшиеся годы жизни – человек мог принести пользу обществу, близким и самому себе. Для любой большой группы людей в России можно прикинуть, сколько лет «не доживут» все вместе эти люди. Например, сегодня российские студенты не доживут по сравнению с их сверстниками в США более 30 млн лет, а все граждане России – почти 1,5 млрд! Колоссальная потеря для экономики, науки, культуры, образования страны. Для этого нет никаких биологических причин.

Нет хороших новостей и для обеспеченных россиян – тех, кто мог бы рассчитывать поехать подлечиться за границу. Коронавирус, как прожектор, выявил очевидное: качественная медицина может иметь только коллективный характер. Продолжительная и здоровая жизнь – результат постоянного взаимодействия человека с современной и эффективной медицинской экосистемой. Такая система нужна в России для всех россиян, в том числе во времена бедствий вроде нынешней эпидемии.

В СССР была неплохо обеспечена связь между практической медициной и медико-биологической наукой. После войны в СССР биологическая наука ужасно пострадала от «лысенковщины», но уже в 1960–1970 гг. удалось частично преодолеть последствия этого периода. Недаром сейчас такое большое количество выходцев из СССР и России успешно занимаются биомедицинскими исследованиями и играют довольно заметную роль в этой сфере в США – это ученики и наследники той советской традиции. Но биомедицинская наука в СССР всегда отставала от западной. В ней есть выдающиеся имена, но нет Нобелевских премий – со времен Ивана Павлова и Ильи Мечникова. Советская система к началу нового века безнадежно устарела. И сегодня российские университеты отстают в международных рейтингах именно потому, что у них слабая биомедицинская – и еще инженерная – научная база. Пандемия показала, что Россия не может мобилизовать научный потенциал так, как ведущие научные державы, – несмотря на героический труд врачей и усилия отдельных крупных ученых.

В США взаимодействие науки и медицины обеспечивают Национальные институты здоровья, NIH. Науку в целом поддерживает NSF, Национальный научный фонд, а также министерства энергетики, обороны и другие фонды. Но финансирование NIH почти в 5 раз превышает финансирование NSF и составляет $41 млрд. Десятая часть этой колоссальной суммы идет на поддержку институтов, которые дали название организации. Остальные деньги NIH распределяет в режиме научного фонда, поддерживая исследования по всей Америке на конкурсной основе с помощью грантов и контрактов.

В NIH – 21 научный институт и несколько национальных центров. Каждому институту поручено одно из ключевых направлений здравоохранения. Во главе их стоят ученые с серьезной академических репутацией. Собственная научная репутации дает директорам институтов NIH большую независимость. Директор Института аллергологии и инфекционных заболеваний, NIAID, доктор Энтони Фаучи, возглавляющий борьбу с коронавирусом, говорит то, что считает нужным, не пытаясь угодить властям. Всю систему NIH также возглавляет выдающийся ученый – Фрэнсис Коллинз, его, как и директора Национального института рака, NCI, крупнейшего в NIH, назначает президент и утверждает конгресс. Институты ведут научную работу, тематика их исследований определяется приоритетами национального здравоохранения.

Двойная функция NIH не случайна и очень важна. Почему нельзя просто поручить все медицинские исследования своим сотрудникам? Практика показывает, что прорывы в современной науке, особенно биомедицине, возникают благодаря двум вещам. Сначала появляются идеи или даже случайные открытия небольших научных коллективов. Чтобы их подхватить и развить, ученые разных специальностей должны объединяться – это следующая стадия, конвергенция. Часто надо собрать десяток разных специальностей, эти конструкции должны быть гибкими, меняться по ходу решения задачи. Поддержка науки на конкурентной основе обеспечивает этот динамизм и не допускает застоя.

Раздавая гранты, NIH стимулирует научные исследования во всех университетах и задействует все умы страны. Внутренние сотрудники NIH не имеют отношения к распределению этих денег. Их роль в том, чтобы фокусироваться на стратегических вопросах биомедицины, соединять науку и практическое здравоохранение и сохранять «институциональную память» в накоплении и использовании научных знаний.

В СССР функцию исследований выполняла Академия медицинских наук, но конкурентного механизма распределения грантов для ученых страны на основе независимой экспертизы не существовало. Система, которая работала в середине XX века, не годится для XXI века. Тогда не было той конвергенции научных дисциплин, которая сегодня привела к возрастанию роли индивидуальных ученых, небольших коллективов и их динамичного объединения, движимого научной необходимостью, а не указаниями сверху или планом.

В нынешней России сделаны серьезные шаги, чтобы обеспечить финансирование науки на конкурентной основе. В начале 1990-х были созданы Российский фонд фундаментальных исследований и Российский гуманитарный научный фонд, а семь лет назад, в 2013 г. , – Российский научный фонд (РНФ). РНФ функционирует как научный фонд международного класса с диверсифицированными грантовыми механизмами, независимой экспертизой, мониторингом результатов и популяризацией достижений науки. Может ли он взять на себя обязанности российского NIH? Нет! По трем причинам. Во-первых, задача РНФ – поддержка всех наук и образования – задает принципиально другое целеполагание. Нельзя быть «немного беременным» медициной – медицинский фонд должен целиком фокусироваться на задачах здравоохранения. Во-вторых, затраты на медицинскую науку в несколько раз превышают расходы на другие области науки – нельзя, чтобы настоящий медицинский фонд поглотил общенаучный. В-третьих, в структуре РНФ нет места научным институтам с сотрудниками и собственными исследованиями. Как видно на примере NIH, такие институты необходимы для медицины.

В России нужно создать отдельный Фонд здоровья нации. Государство должно найти деньги на этот фонд и использовать модель РНФ для финансирования медицинской науки по всей стране. По финансам он должен быть, по меньшей мере, сопоставим с РНФ, а содержательно – быть сосредоточен исключительно на научном прогрессе медицины. С помощью грантов этого фонда нужно укреплять медицинские исследования в университетах и академических институтах по всей стране, поддерживая в них лучших ученых и улучшая их организационно и структурно. Такой фонд будет мобилизовывать не только ученых-медиков, но и математиков, физиков, химиков, биологов, социологов, экономистов на решение ключевых для здравоохранения проблем. Необходимо найти и организационную форму, чтобы этот фонд мог взаимодействовать с медицинскими научными центрами России по ключевым направлениям здравоохранения – их должно быть менее десятка. Надо всячески стимулировать, в том числе с помощью специальных грантов фонда, взаимодействие между академической наукой и компаниями в сфере биомедицины, создающими инновационную диагностику, лекарства, вакцины, приборы.

Движение в этом направлении для России будет означать сдвиг парадигмы не только науки или политики, но и общественного сознания. Страна и народ должны объединиться вокруг первенства ценности человеческого здоровья и жизни.

Кэри Б. Маллис — Биографические данные

Мой отец Сесил Бэнкс Маллис и мать, бывшая Бернис Альберта Баркер, выросли в сельской местности Северной Каролины у подножия гор Голубого хребта. В семье моего отца был универсальный магазин, которого я никогда не видел. Мои дедушка и бабушка на его стороне уже умерли до того, как я начал замечать вещи. Родители моей матери были близки со мной на протяжении всего моего детства, и ее отец Альберт заглянул ко мне в несущественной форме, когда он уходил из этого мира в 1986 году.Я жил в Калифорнии. «Поп» умер в 92 года и, гадая, что со мной происходит в Калифорнии, остановился в Кенсингтоне на пару дней. Из моего дома открывался вид на Сан-Франциско и мост Золотые Ворота. Его визит был странным. Совсем не страшно. Я культивировал в жизни любопытные вещи, и это мне понравилось. «Поп» и я сидели по вечерам на моей кухне, и я рассказывал ему о современном мире Калифорнии, пока мы пили пиво. Я выпил его за него, так как оказалось, что, хотя он был очень полезен для меня, его совсем не было для пива.Многие из моих друзей, когда я рассказывал им об этом, сочли это фантастическим. (Я думаю, что это более вероятно, чем большая часть нашей сегодняшней математики и, по крайней мере, половина нашей физики, и то и другое мне нравится).

До пяти лет мои ближайшие родственники жили недалеко от фермы моего деда, где выросла моя мать, и, за исключением некоторых современных удобств, за эти годы не сильно изменились.

Мой дед доил несколько коров дважды в день и снабжал соседей молочными продуктами. Он любил ездить по округу по субботам, и ему также нравились соседи, когда они приходили раз в неделю со своими пустыми молочными банками.Он проводил их до машин и висел над окном со стороны водителя, пока они не уехали. Дорога представляла собой два следа от покрышек на хорошо скошенной траве между забором из колючей проволоки, справа коровы, слева люцерна, а иногда и кукуруза.

В основном я помню лето. Моя мать и тети председательствовали на большом заднем крыльце, обстреливая горох, натягивая бобы, чистя яблоки, груши и персики. Персики очищали от кожуры с помощью специальной машины, которая имела ручную рукоятку и оставляла спиралевидную канавку на том, что осталось от персика.Кожура досталась свиньям. Все остальное уходило в дымящиеся кувшины Мейсона, которые спускались в подвал с земляным полом. Там, внизу, в темноте, и всегда было немного влажно, было множество пауков и великолепное биоразнообразие. Мои братья, мои двоюродные братья и я время от времени отваживались заходить в подвал, чтобы осмотреть сладкий картофель и банки, находящиеся в спячке. Никто не хотел оставаться там одни, и в основном мы играли в лесу, на болоте, в садах, в амбаре, в амбаре, где были осы, и в сарае, где тоже были осы и, как и в амбаре, якобы змеи. .

Мы истязали коров. Мы нарезали яблоки и подсунули их на электрическую ограду, которая удерживала их на новых участках пастбища. Коровы любят яблоки, и они продолжали пытаться. Мы наблюдали, как куры клюют черную грязь вокруг своего курятника. Мы слышали визг свиней, кастрированных моим дедом и ветеринаром, но нам не разрешили смотреть. Мы слышали рассказы наших мам о огненных шарах во время грозы, которые поднимались по водосточной трубе, ведущей к куриному двору, и танцевали из раковины на серый пол заднего крыльца.К тому времени, как мы узнали об этом, все обгоревшие пятна были отшлифованы и закрашены, и, к сожалению, этого не произошло, пока мы были там. Но были грозы. Летом днем ​​из ливня шел дождь, и лес взрывался громом. Наши мамы держали нас внутри и подальше от сквозняков из любых окон. Мы … хотели увидеть эти огненные шары.

Можно поиграть на чердаке. Даже днем ​​на чердаке не хватало света, чтобы сохранять спокойствие, а в шкафах прятались пальто из шкуры животных и незнакомая одежда.Была ужасная фотография Тедди Рузвельта, убивающего медведя. Очень кровавый. И пауки-черные вдовы всегда поджидали нас в своих воронкообразных паутинах во всех темных углах. Это было захватывающее место во время грозы, и, как сена в сарае, место, где моя до-подростковая сексуальность в отношении моей двоюродной сестры Джуди, которая была на месяц старше меня, стала бы более заметной. Нас было всего девять или десять, но это уже было там из-за насущного любопытства. Иногда мы целовались.Мои техники улучшились, но не кайф.

Когда умерла моя прабабушка, ей было почти сто лет, и мы были рады, что она ушла, потому что каждый раз, когда она приходила в дом моей бабушки, она пыталась поцеловать всех нас. Она выглядела почти на сотню, и, как мы были, бессердечными, жестокими, бездумными детьми, она нас отталкивала. Она все равно схватила нас и целовала, пока не кончила. Они поместили ее тело в металлическую шкатулку с прозрачными занавесками и оставили в гостиной возле дедушкиных часов, которые озвучивали часы несколькими звонкими звуками и отметили полчаса одним леденящим кровь звуком.Ее тело находилось там три дня до воскресной службы в баптистской церкви горы Сион. Мы посмели друг друга зайти и посмотреть на нее. Взрослые не пострадали и ели обычную пищу прямо в соседней комнате. Нам было трудно заснуть. Часы казались более живыми, чем обычно.

Моя прабабушка, как я узнал от Джуди много позже, когда мы были взрослыми, была необычной женщиной в Лесопилке, Северная Каролина. Она жила немного дико. Она родила мою бабушку вне брака после романа с железнодорожником по имени Стоу.Мы никогда особо не слышали о нем. Общество терпимо относилось к «няне», как мы называли нашу прабабушку, потому что она была единственным человеком на многие мили вокруг, знавшим основы медицины. Она оказывала медицинскую помощь домашнему скоту, которому ее обучали, а также людям, для которых она была единственной альтернативой на ее стороне реки Катоба. Она также управляла почтовым отделением в Гранит-Фоллс. Она была первой почтальонкой, о которой все слышали, и сельские жители Северной Каролины в то время не были в настроении для новых обычаев, но они приняли то, чего не могли избежать. И гранит падает.

Когда мой дед, «Поп», Джеймс Альберт Баркер, сын Кэри Баркера из Кэри, Северная Каролина, решил жениться на внебрачной дочери няни, принцессе Эско Миллер, его отец дал ему участок земли для обработки и терпеливо согласился с его выбором невесты. Мое имя происходит от имени Кэри с небольшим изменением написания, которое моя мать сочла практичным, чтобы мое имя, содержащее инициалы, не совпадало с именем моего отца, СиБи Муллис. Она, вероятно, никогда не предполагала, что я буду жить далеко, прежде чем это когда-либо будет иметь значение.

Остаток моей жизни прошел совершенно неожиданно. Около десяти или двенадцати я впал в неизбежный логарифм времени. Вроде все быстрее и быстрее. Теперь мне интересно, почему у нас так часто бывает Рождество.

Я ходил в среднюю школу в Колумбии. Я встретил свою первую жену Ричардс, на которой женился, когда работал над B.S. по химии в Технологическом институте Джорджии. Она родила Луизу, а я учился. Я изучил большинство полезных технических вещей, математику, физику, химию, которые я сейчас использую, за эти четыре года. Я мало что делала, кроме как играла с Луизой и меняла ей подгузники на ночь. Мы переехали в Беркли, штат Калифорния, в 1966 году. Я защитил докторскую диссертацию. в биохимии под руководством Дж. Б. Нейландса, и там я изучил остальное, нетехнические вещи. После этого все произошло так быстро, что о ферме моих бабушек и дедушек трудно говорить по-настоящему.

За исключением Синтии и наших мальчиков.

Я познакомился с Синтией, когда был в Канзасе три года. Она особенная дочь старого торговца зерном и патологоанатома Дэвида Гибсона.Синтия вдохновила меня писать и привела в мир Кристофера и Джереми. Я оставил ее, как некоторые глупо говорят, когда мы жили в Калифорнии примерно в 1981 году.

Я работал на Cetus, производя олигонуклеотиды. Это были бурные времена. Биотехнология процветала, и однажды весенней ночью, когда калифорнийские баккейцы тоже были в цвету, я столкнулся с полимеразной цепной реакцией. Я ехал с Дженнифер Барнетт в хижину, которую строил в северной Калифорнии. Мы с ней работали и жили вместе два года.В то время она была для меня источником вдохновения, как может быть только женщина с умом, в расцвете своей женственности. В то утро она понятия не имела, что только что произошло. У меня было предчувствие. Это был первый день в моей жизни.

Отсюда одно предложение. Я работал консультантом, получил Нобелевскую премию и начал писать. Это 1994 год.

Из Les Prix Nobel. Нобелевские премии 1993 г. , редактор Торе Френгсмир, [Нобелевский фонд], Стокгольм, 1994 г.

Эта автобиография / биография была написана на момент вручения награды и позже опубликованной в книжной серии Les Нобелевская премия / Нобелевские лекции / Нобелевские премии .Информация иногда обновляется при отправке дополнения. Лауреата.

Дополнение, август 1999 г.

А потом, ранней весной 1997 года появилась Нэнси, и все мое сердце начало раскрываться, и все остальное до этого казалось долгим сном, от которого я наконец проснулся. Замужем: Нэнси Лиер Косгроув, Сан-Франциско, Калифорния, 21 марта 1998 г.

Дополнение, апрель 2005 г.

Одна из приятных вещей в получении Нобелевской премии — это то, что это билет в любой офис один раз.Практически нет никого, кого вы могли бы захотеть увидеть, кто откажется увидеть вас хотя бы раз на основании только ваших Стокгольмских документов. После этого ты сам по себе. Люди также приглашают вас посетить их кампус или собрание и поговорить. Я тепло отношусь к микрофону и толпе. Мне нравится путешествовать, поэтому мы с Нэнси смогли увидеть мир, и всегда есть кто-то, кто встретит нас в аэропорту и позаботится о нас в своем родном городе. Какая сделка. Я устал говорить о полимеразной цепной реакции, но я много читаю, много думаю и могу говорить практически обо всем.Быть лауреатом Нобелевской премии — значит быть экспертом во многих вещах, если вы делаете уроки.

За последние два года мой долгий отпуск в путешествии стал частичной жертвой идеи, о которой я начал думать несколько лет назад, а в последнее время начал работать по-настоящему. Это метод, использующий определенные синтетические химические линкеры, чтобы отвлечь иммунный ответ от его номинальной цели на что-то совершенно иное, к чему вы прямо сейчас хотели бы получить временный иммунитет. Допустим, вы только что заразились новым штаммом гриппа.Вы уже невосприимчивы к связям альфа-1,3-галактозил-галактоза. Все люди такие. Почему бы не отвлечь часть этих антител от только что подцепленного штамма гриппа. Химический линкер, синтезированный со связью альфа-1,3-гал-гал на одном конце, и аптамер ДНК, разработанный для специфического связывания со штаммом гриппа, который у вас есть, на другом конце, свяжут антитела против альфа-Gal с вирусом гриппа. virus и presto, вы обманом заставили свою иммунную систему атаковать новый вирус.

Сотрудники DARPA однажды впустили меня в свой офис с этой идеей, и вскоре я стал практикующим иммунологом.Если вы не возражаете против того, чтобы какое-то время почитать на каком-то странном новом языке, то совсем недалеко до химика, занимающегося синтетической ДНК. Эта концепция сейчас работает с грызунами и их болезнями. Надеюсь, это сработает на людях. Я основал небольшую компанию под названием Altermune, чтобы координировать работу, которая проводится в нескольких исследовательских лабораториях, директора которых совершили роковую ошибку, однажды допустив меня в свои офисы. Это междисциплинарный проект, требующий от химиков, иммунологов и специалистов по инфекционным заболеваниям.Это также дает мне что-то захватывающее и новое, о чем я могу поговорить, когда я беру отпуск и позволяю своей старой привычке путешествовать и разговаривать.

Для получения дополнительной биографической информации см .: Mullis, Kary, Dancing Naked in the Mind Field . Книги Пантеона, Нью-Йорк, 1998.

Кэри Б. Маллис умерла 7 августа 2019 года.

Для цитирования этого раздела
MLA style: Kary B. Mullis — Биографический. NobelPrize.org. Nobel Media AB 2021.Пт. 4 июня 2021 г. org/prizes/chemistry/1993/mullis/biographic/>

Кэри Маллис, изобретатель метода ПЦР, умирает

Кэри Маллис, чье изобретение метода полимеразной цепной реакции принесло ему Нобелевскую премию по химии в 1993 году, умер от пневмонии 7 августа, сообщает MyNewsLA.com. Ему было 74 года.

Согласно профилю 1998 года в The Washington Post , Муллис был известен как «странная» фигура в науке и «яркий» бродяга, который проповедовал употребление ЛСД, отрицал доказательства как глобального потепления, так и ВИЧ как причины СПИД, консультировал О.Дж. Симпсона и основал компанию, которая продавала ювелирные изделия с ДНК знаменитостей. Первый абзац его Нобелевской автобиографии включает сцену, изображающую визит умирающего деда Муллиса в «несущественной форме».

«Он был в личном и профессиональном плане одним из наиболее знаковых личностей, свидетелем которых когда-либо была наука», — рассказывает Рич Роббинс, основатель и генеральный директор Wareham Development, девелопера недвижимости для ряда биотехнологических компаний, в газете Эмеривилл, штат Калифорния. , E’ville Eye .

См. «ПЦР: прошлое, настоящее и будущее».

Маллис родился в Северной Каролине в 1944 году и получил степень химика в Технологическом институте Джорджии и степень доктора биохимии в Калифорнийском университете в Беркли. В начале 1980-х, когда Маллис работал в биотехнологической компании Cetus Corp в Эмеривилле, он разработал метод полимеразной цепной реакции (ПЦР) репликации ДНК — один из наиболее широко используемых методов в молекулярной биологии.

Написав в 2003 году на языке The Scientist , Маллис описал свою первую попытку ПЦР в 1983 году как «длительный эксперимент.. . . Итак [в полночь] я налил себе холодного пива Becks в предварительно охлажденный стакан на 500 мл из морозильной камеры для изотопов, на удачу, и пошел домой. На следующий день я нанёс гель [и] окрасил его этидием. Потребовалось несколько месяцев, чтобы создать условия, [которые] дали бы убедительный результат ».

И Science , и Nature отклонили получившуюся рукопись, которая в конечном итоге была опубликована в Methods in Enzymology в 1987 году. San Francisco Chronicle называет «безрассудными предприятиями бизнеса», а также громкими именами в области наук о жизни, такими как Abbott Labs и Eastman Kodak.В середине 2000-х он основал компанию под названием Altermune с целью разработки терапевтического средства для повторного использования существующих антител человека против новых патогенов.

У Муллиса остались жена Нэнси, трое детей и двое внуков.

Керри Гренс — старший редактор и директор отдела новостей The Scientist. Напишите ей по адресу [email protected].

Невыносимый гений: самый неоднозначный лауреат Нобелевской премии Беркли

ЛЕТОМ 1984 Старшие ученые Cetus Corp.биотехнологическая компания из Беркли оказалась в затруднительном положении. Один из их сотрудников, многообещающий молодой ученый по имени Кэри Маллис, придумал метод экспоненциального воспроизведения крошечных фрагментов ДНК. Он назвал это полимеразной цепной реакцией (ПЦР), и если она сработает, то изменит мир и, вероятно, принесет Китаю кучу денег. Единственная проблема заключалась в том, что Муллис был мячом для разрушения межличностных отношений.

Он сражался со своими боссами. Он дрался со своими коллегами. Он дрался с охранниками Цетуса и секретарями.Хотя он был женат, он встречался со своими товарищами по лаборатории — и тоже с ними боролся. За воинственностью Муллиса, казалось, скрывалась непоколебимая уверенность в том, что он гениален, а все остальные — дураки, одержимые подрывом его работы. Руководство Cetus было задумано: что нам делать с этим парнем?

PCR в конечном итоге изменил мир, и Маллис пополнил ряды 53 лауреатов Нобелевской премии Калифорнийского университета в Беркли. Лауреат скончался в августе 2019 года в возрасте 74 лет от осложнения пневмонии.

Множество некрологов искусно танцевали вокруг более сложных личных качеств Маллиса, но, возможно, прошло достаточно времени, чтобы мы могли ответить на вопрос, похожий на тот, который руководство Cetus поставило в 1984 году: как мы должны помнить этого парня?

ВЕЩАНИЕ ПРОШЛО НЕМНОГО ИНАЧЕ, ПЦР, возможно, оставался проблеском в глазах своего изобретателя. К счастью для Муллиса — и, вероятно, для всех нас — у него был адвокат.

годами ранее, будучи аспирантом по биохимии в Беркли, Маллис сблизился с более молодым одноклассником по имени Том Уайт после того, как помог отремонтировать сломанный клапан на сломанном жучке VW Уайта.

«Я сказал, что если вы наймете этого парня Маллиса, он станет отличным химиком-синтетиком. Я знал, что он хороший химик, потому что он синтезировал галлюциногенные препараты в Беркли ».

«[Муллис] назначил меня служителем Вселенской Жизни», — говорит Уайт.«И я провел свадебную церемонию для его второй жены во времена хиппи в кампусе».

Муллис был известен в Беркли своим непочтительным подходом к науке и своим умением синтезировать психоделические препараты. Его любопытство выходило далеко за рамки химии. В 22 года он отправил статью в престижный журнал Nature , описав, по его словам, «всю вселенную от начала до конца».

«Я много читал об астрофизике и принимал некоторые психоактивные препараты, которые улучшили мое восприятие космоса», — вспоминал Маллис в своих мемуарах « Dancing Naked in the Mind Field». Статья называлась «Космологическое значение обращения времени». Невероятно, но Nature опубликовала это. Неплохо для аспиранта биологии.

Когда пришло время сдавать устные экзамены, Муллис был не готов. Уайт вспоминает: «Он неправильно понял свои предложения. Он не знал общей биохимии. Сам Маллис считал, что именно статья Nature смазала колеса комитету. Точно так же его диссертация была настолько эксцентричной, что диссертационный комитет сначала отказался ее подписать.По словам Уайта, некоторые из его близких друзей редактировали его черновики, пытаясь «вырезать из них все дурацкие вещи». Тем не менее, финальная версия сохранила свою особенность.

«Глубокие загадки космоса наконец-то стали доступны», — написал Муллис в заключении. «Вопрос, который мы должны задать себе, заключается в том, должны ли мы идти дальше. Возможно, на других планетах есть организмы с другими связывающими железо агентами. Ядерный магнитный резонанс ждет. Смогут ли они ускользнуть от любопытных пальцев и раздражающих глаз двуногих млекопитающих? »

В своих мемуарах Маллис вспоминал, как плелся по затемненной дороге, думая про себя, что эта идея сделает его знаменитым, что он получит Нобелевскую премию.

После долгого лоббирования со стороны советника Маллиса комитет подписал договор.

После окончания школы Маллис переехал в Канзас с женой номер два, развелся, встретил будущую жену номер три, затем вернулся в Беркли. Управляя кафе, принадлежащим его первой жене, он столкнулся со своим старым другом Томом Уайтом, который теперь работает постдоком в Медицинском центре UCSF. Уайт устроил Маллиса на работу в лабораторию UCSF. Вскоре после этого Уайт был нанят в качестве научного сотрудника в Cetus Corp. И снова он пошел сражаться за Муллиса.

«Я сказал, что если вы наймете этого парня Маллиса, он станет отличным химиком-синтетиком», — говорит Уайт.«Я знал, что он хороший химик, потому что он синтезировал галлюциногенные препараты в Беркли».

Несмотря на то, что Маллис мало что знал о молекулярной биологии, он был нанят для работы в лаборатории синтеза ДНК компании, где ему было поручено оптимизировать производство олигонуклеотидов, маленьких молекул, используемых для выделения участков естественной ДНК для исследования. Благодаря его изобретательности производство олигонуклеотидов резко возросло. Когда Уайт был назначен директором по молекулярным и биологическим исследованиям, он назначил Маллиса главой лаборатории синтеза ДНК.

Одним из основных проектов Cetus было создание общего диагностического ДНК-теста на болезнь. Ученые Cetus разработали метод выделения крошечных фрагментов ДНК и проверки их на наличие соответствующих мутаций. Проблема заключалась в том, что целевые фрагменты были в таких ничтожных количествах, а образцы настолько загромождены другими частями ДНК, что результаты тестов были слабыми и неоднозначными.

Муллис не входил в группу ДНК-диагностики (он не был точно квалифицирован), но, как обычно, его гиперактивный ум блуждал.«[Руководство Cetus] сказало, что 10 процентов вашего времени вы должны делать то, что хотите, — сказал Муллис позже в интервью. «Я сказал, что им трудно измерить, какие 10 процентов моего времени занимают. Так что я могу использовать столько времени, сколько захочу, для собственного любопытства ». Одним из таких курьезов была проблема, с которой столкнулась группа ДНК-диагностики.

Идентификация этих целевых фрагментов ДНК, как позже писал Маллис, «походила на чтение определенного номерного знака на межштатной автомагистрали 5 ночью с луны.Продолжая его метафору, ученые Cetus имели достаточно мощный телескоп, чтобы читать номерные знаки, но они изо всех сил пытались отличить выбранный автомобиль от всех остальных на шоссе.

«Он действительно почти ничего не знал о молекулярной биологии. И поэтому, когда он попытался сказать всем молекулярным биологам, что это хорошая идея, большинство из них были настроены очень скептически ».

Соответственно, прозрение Маллиса произошло на его машине, когда он ехал по холмам округа Мендосино.Он рассудил, что, прикрепив два олигонуклеотида к расщепленной цепи ДНК, он может изолировать желаемый участок, такой как участок ДНК, который определяет серповидно-клеточную анемию. Добавив полимеразу, природный фермент, необходимый для репликации ДНК, он смог создать две идентичные копии фрагмента. Следующая его мысль поразила его как откровение: если он просто повторяет этот процесс, каждое повторение удваивает целевой фрагмент, создавая экспоненциальный взрыв целевой ДНК и отсеивая нежелательные сегменты.По сути, ученым Cetus теперь нужно будет исследовать пробку в свой телескоп. И что особенно важно, у каждой машины должен быть одинаковый номерной знак.

В своих мемуарах Маллис вспоминал, как плелся по затемненной дороге, думая про себя, что эта идея сделает его знаменитым, что он получит Нобелевскую премию.

Он назвал это полимеразной цепной реакцией и с радостью сообщил о своей сногсшибательной идее другим ученым из Цетуса. Они не были впечатлены. Это была не первая якобы «революционная» идея, которую продвигал Маллис.

«Он действительно ничего не знал о молекулярной биологии», — говорит Уайт. «И поэтому, когда он попытался сказать всем молекулярным биологам, что это хорошая идея, большинство из них были настроены очень скептически. Ученые всегда настроены скептически ».

Для Муллиса скептицизм был оскорблением. После ряда неудачных экспериментов он получил результаты, которые, по его мнению, свидетельствовали о том, что ПЦР работает. Но Муллис никогда не был доскональным экспериментатором, и этим попыткам доказать свою концепцию не хватало соответствующего контроля и повторения.Скептики остались скептичными.

Неустойчивое поведение Маллиса на Цетусе не помогло ему привлечь кого-либо на свою сторону. Корпоративную вечеринку пришлось закрыть сразу после того, как Маллис чуть не подрался с другим ученым. Он также начал встречаться с коллегой по своей лаборатории, и эти двое участвовали в публичных ссорах любовников. В одном случае он стал ревновать к романтическим отношениям между двумя товарищами по лаборатории и пригрозил принести на работу пистолет.

«Это определенно поставило меня в трудное положение, — говорит Уайт.«Его поведение было настолько возмутительным, что другие ученые подумали, что единственная причина, по которой я не уволил его напрямую, заключалась в том, что он был моим другом».

Муллис вечно злился. Он чувствовал, что его обокрали, что Уайт, Эрлих, Рэндалл Сайки и другие добивались признания того, что должно принадлежать исключительно ему. Он называл их стервятниками.

Вместо этого Уайт решил дать Маллису последний шанс доказать, работает ли PCR. Он отстранил его от должности главы лаборатории синтеза ДНК и велел ему работать полный рабочий день над доказательством своей идеи.«Я знал, что Маллис был такой решительной, одержимой личностью, что он работал бы над этим феноменально безумным способом, пытаясь заставить его работать, несмотря ни на что», — говорит Уайт. Проницательно, Уайт поручил отдельной группе первоклассных экспериментаторов работать над проектом параллельно.

В течение следующих нескольких месяцев, пока Маллис продолжал показывать неоднозначные результаты, вторая группа во главе с Генри Эрлихом и Норманом Арнхеймом сорвала джекпот. Муллис был прав с самого начала. ПЦР сработала.

Этот метод стал поворотным в науке. Всего за несколько лет использование ПЦР резко возросло, что способствовало развитию биотехнологической промышленности. Профессор молекулярной и клеточной биологии Дэвид Билдер из Беркли говорит: «ПЦР произвела революцию во всем. Это действительно сверхмощная молекулярная биология, которая затем изменила другие области, даже такие далекие, как экология и эволюция. … Влияние PCR невозможно переоценить. Возможность генерировать столько ДНК определенной последовательности, сколько вы хотите, начиная с нескольких простых химикатов и некоторых изменений температуры — это просто волшебство.”

В 1986 году Муллис уволился с работы в Cetus. Перед его отъездом руководство наградило его премией в размере 10 000 долларов за идею, но права на PCR принадлежали компании. Спустя годы Cetus продаст эти права за 300 миллионов долларов. Муллис вечно злился. Он чувствовал, что его обокрали, что Уайт, Эрлих, Рэндалл Сайки и другие добивались признания того, что должно принадлежать исключительно ему. Он называл их стервятниками.

Он переехал в Ла-Хойю, занялся серфингом и во многом отвернулся от науки.Но наука с ним еще не закончилась. 13 октября 1993 года Муллису позвонили в 6:15 утра из Швеции. «Поздравляю, доктор Муллис», — сказал голос. «Я рад сообщить вам, что вы удостоены Нобелевской премии».

«Я возьму!» — ответил Муллис.

ЕСЛИ ВЫ БЫЛИ ОДНИМ ИЗ ДЕСЯТКИ МИЛЛИОНОВ американцев, которые настроились на O.J. Суд над Симпсоном в марте 1995 года, возможно, вы мельком видели Маллиса, сидящего в галерее. Он был нанят в качестве свидетеля-эксперта О.Защита J. ставит под сомнение доказательства ДНК обвинения. Обычно наличие в вашей команде ученого, лауреата Нобелевской премии, было бы козырем в кармане, но Муллис больше походил на джокера в колоде.

Он стал яростным критиком широко признанных научных идей, высмеивая представления о том, что ХФУ вызывают озоновую дыру, что люди вызывают изменение климата и что ВИЧ вызывает СПИД. Он утверждал, что ведущие ученые коррумпированы, привлекая финансирование своих исследований путем распространения паранойи.

«Ученые могут развлечь нас и придумывать для нас приятные вещи», — писал Муллис. «Они не должны оправдывать свое существование, пугая нас до смерти».

По иронии судьбы, Маллис также поставил под сомнение сам анализ ДНК, который стал возможным благодаря его изобретению ПЦР — таким образом, юридическая группа Симпсона заинтересовалась его услугами. Проблемы возникли, когда обвинение разъяснило свой план подорвать доверие к Муллису, сославшись на его противоположные научные взгляды и его употребление наркотиков (он все еще баловался ЛСД).Заместитель Д.А. Рокн Хармон попросил суд дать гарантии, что Маллис не будет употреблять кислоту во время дачи показаний.

В конце концов, защита предпочла не рисковать, ставя на трибуну своего Нобелевского свидетельства, и это, вероятно, было к лучшему. Маллис написал, что если они это сделали, он планировал отомстить Хармону, обвинив его перед присяжными — и всем миром — в полностью сфабрикованном инциденте с участием двух мальчиков в парке. «Я думаю, что ЛСД меркнет по сравнению с фиктивными мальчиками», — писал он.

Если компания O.J. Глава Симпсона после Нобелевской жизни Муллиса была странной, только в соответствии с остальным. Он в значительной степени отказался от профессиональной науки и, наряду с серфингом, начал кататься на роликах, играть на гитаре и изучать астрологию. Он стал соучредителем компании StarGene, которая планировала продавать украшения с ДНК умерших знаменитостей, встроенными в них. «Я не такой« серьезный »гений, как Эйнштейн, — сказал он газете Los Angeles Times. «Я гений более игривый.”

Не все видели удовольствие.

В 1994 г. Маллиса пригласили выступить с докладом о ПЦР на ежегодном научном собрании Европейского общества клинических исследований. Вместо этого он воспользовался возможностью, чтобы поставить под сомнение науку, лежащую в основе медицины СПИДа. Председатель организации позже описал действия Муллиса в ярком письме, опубликованном в журнале Nature: : «Его выступление было бессвязным по стилю и по содержанию, не подходящим для публичного выступления лидера науки. … Его единственные слайды (на том, что он называл своим «искусством») были фотографиями обнаженных женщин с проецируемыми на их тела разноцветными огнями ». Его обсуждение СПИДа было «бессвязным и несущественным».

Профессор Рэнди Шекман сравнивает его с человеком в Белом доме. «Он молекулярно-биологический эквивалент Дональда Трампа с точки зрения его личного поведения
».

Его взгляды на СПИД не просто выглядели плохо, они могли иметь смертельные последствия. К концу 1990-х годов в Южной Африке разразилась катастрофическая эпидемия СПИДа.Президент Табо Мбеки под влиянием отрицателей СПИДа, включая Муллиса, заявил, что причиной СПИДа является бедность, а не ВИЧ. Многим южноафриканцам было отказано в доступе к лечению. Исследование 2008 года, опубликованное в журнале Journal of Acquired Immune Deficiency Syndromes , показало, что в результате 35 000 младенцев родились с ВИЧ, а 330 000 южноафриканцев умерли от СПИДа без необходимости.

«Я никогда ему этого не прощу», — говорит Уайт.

Нобелевские лауреаты нередко используют свою вновь обретенную известность для защиты своих любимых дел.Профессор клеточной биологии из Беркли Рэнди Шекман получил Нобелевскую премию в 2013 году и использовал свою новую кафедру, чтобы читать лекции и писать статьи, продвигающие фундаментальные исследования, государственное высшее образование и журналы с открытым исходным кодом. Что необычно, так это то, что лауреат Нобелевской премии использует свою Нобелевскую премию для того, чтобы бросить тень на других ученых и учреждения, которые способствовали их карьере.

Когда Маллис получил Нобелевскую премию, Шекман заключил пари с одним из других лауреатов того года, что Маллис будет единственным американским лауреатом Нобелевской премии, который никогда не будет избран в Национальную академию наук.«Теперь я могу забрать эту ставку», — говорит он. «Муллис не прошел квалификацию, потому что он не опубликовал достаточно независимых статей, чтобы их можно было даже рассматривать».

Шекман, который называет Нобелевскую премию Маллиса «полной случайностью», сравнивает его с человеком в Белом доме. «По своему личному поведению он — аналог Дональда Трампа в молекулярной биологии», — говорит он.

Нобелевская премия привлекла к Маллису лавину внимания средств массовой информации, поскольку репортеры всего мира пытались взять интервью у сумасшедшего ученого.Большинство полученных профилей описывают Маллиса как причудливого очаровательного рассказчика, наслаждающегося тем, что он называл «отпускной жизнью». Но Эмили Йоффе, репортер, которого Esquire послала для личного интервью с ним в Ла Хойя, нарисовала иную картину. Она описала грубого эгоиста с безрассудной жилкой. «Муллис не разговаривает, — писала она, — он высказывает свое мнение, извергая мнения, как кит, очищающий свое дыхало». Она отметила, что его холодильник был завален фотографиями частично одетых женщин, с которыми он встречался.В какой-то момент во время интервью в своей квартире Маллис схватил ее за шею и попытался насильно поцеловать. Она отвергла его. Но он попробовал еще раз. И опять. Он спросил ее: «Как ты можешь говорить, что знаешь меня, не переспав со мной?»

«Кэри был таким настойчивым и возмутительным, и к концу он становился таким противным, когда напивался все больше и больше», — сказал мне Йоффе. Обычно для такого крупного профиля она планировала провести несколько интервью с этим субъектом. Не этот. «Я подумал, я точно больше не собираюсь быть с ним в одной комнате.”

В Esquire Йоффе писал, что «… гений и аристократизм не всегда имеют одну и ту же хромосому».

ОДНА НОЧЬ В 1985 году, , прогуливаясь по своей собственности в округе Мендосино, Маллис наткнулся на светящегося енота.

«Добрый вечер, доктор», — сказал енот.

Следующее, что вспомнил Маллис, он шел по соседней дороге в свете утра, временной промежуток, который он приписал похищению инопланетянами. Он подробно описал эту встречу в своих мемуарах « Dancing Naked in the Mind Field».

«У Муллиса была отличная идея, которую он реализовал годами искажения фактов и саморекламы».

В книге Маллис также рассказывает свою версию изобретения ПЦР. Это история гения-одиночки, который, когда он не гонялся за женщинами по астральному плану, сражался с корпоративными властителями и мелкими официозными менеджерами, чтобы принести в мир полимеразную цепную реакцию. По словам антрополога Беркли Пола Рабиноу, это привлекательная история, которую активно культивировал Маллис.

«Публика хочет видеть отдельных гениев, и, может быть, есть такие вещи, я не знаю», — говорит он. «[Муллис] понял, что именно такие истории продаются и о которых люди будут писать рассказы».

В своей собственной книге Making PCR, , посвященной этнографической истории развития PCR, Рабинов дает более подробный и подробный отчет.

«Поиск… научной истины — это не индивидуальная игра», — говорит Рабинов. «Для того, чтобы что-то подобное произошло, требуется несколько разных вкладов …И это не значит, что у Маллиса нет ничего плохого. Просто наука не в этом.

Рабинов спросил Эрлиха и Сайки, двух ученых, чья экспериментальная строгость сделала возможной ПЦР, что они думают по поводу того, что Маллис получил Нобелевскую премию. «Мне жаль, что я не мог чувствовать себя лучше, — сказал Сайки. «У Кэри есть свои плюсы и минусы; Дело в том, что мы работали вместе ». Эрлих сказал: «У Муллиса была отличная идея, которую он развил годами искажения фактов и саморекламы. Переписывать историю было продуктивнее, чем писать статьи.”

Может быть, лучший способ вспомнить Муллиса и его изобретение ПЦР — это освободить место для тех, кто воплотил его в жизнь.

Коби Макдональд является частым спонсором California.

Эксцентричный ученый, стоящий за «золотым стандартом» теста на COVID-19

Биохимик Кэри Маллис говорит, что ехал из района залива в свою хижину в Мендосино в 1983 году, когда внезапно, как молния в небе Калифорнии, он кончил со способом точно определить конкретный участок ДНК и синтезировать огромное количество копий.

«Эта простая техника позволит сделать столько копий, сколько я захочу, любой последовательности ДНК, которую я выберу, и все на Земле, кому небезразлична ДНК, захотят ее использовать», — рассказывает Маллис в своих красочно озаглавленных мемуарах 1998 года « Dancing Naked in the Mind». Поле . «Это распространится на все биологические лаборатории мира. Я был бы знаменит. Я бы получил Нобелевскую премию ».

Муллис действительно получил Нобелевскую премию по химии 1993 года за изобретение полимеразной цепной реакции, или ПЦР. Эти три письма недавно вошли в общественное сознание, потому что ПЦР является основой наиболее распространенных, золотых стандартов тестов на коронавирус SARS-CoV-2.Но это только последнее использование ПЦР, которое изменило правила игры. С момента своего дебюта его применяли для решения самых разных задач: от помощи в расшифровке генома человека до спасения коралловых рифов.

«Если вы проводите какие-либо исследования ДНК, то ПЦР — это то, что вы делаете», — говорит Эрик Грин, исследователь-новатор в области геномики. «Это почти все равно, что спросить:« Как вы используете электричество? »

Муллис, скончавшийся в августе 2019 года, в своих мемуарах рассказывает о происхождении ПЦР как о невероятном гении, который действует в одиночку и в одиночку изобретает инструмент, который положил начало новой эре биологии.Но хотя это правда, у Муллиса была оригинальная «эврика!» На данный момент настоящая история ПЦР включает гораздо больше, в том числе и других ученых, которые помогли превратить ее в биологическую электростанцию, иногда несмотря на непростой характер Маллиса.

Начало цепной реакции

До ПЦР изучение ДНК было сложной задачей. Много генетической информации упаковано в молекулы ДНК, и выделить именно тот небольшой фрагмент, который нужно было изучить, было непросто. Даже если ученый мог выделить интересующий раздел, количество материала часто было настолько незначительным, что для экспериментов просто не было много доступного материала.

Чтобы обойти эту проблему, в 1980-х годах последним достижением было клонирование ДНК. В этом процессе ученые поместили желаемую генетическую последовательность в геномы бактерий, которые затем разделили и воспроизвели как самих себя, так и введенный генетический код. Это мощный, но трудоемкий процесс, поэтому что-то более простое и быстрое было бы такой неожиданной удачей.

После того рокового уик-энда в своей каюте Маллис вернулся на работу в Cetus Corporation в Эмеривилле, Калифорния. Cetus была одной из первых биотехнологических компаний в мире, и ее культура в то время была ближе к той, которую вы можете найти сегодня в технологическом стартапе в Кремниевой долине.Там различные команды экспериментировали с новыми захватывающими инструментами для клонирования генов и экспрессии белков, которые можно было бы использовать в медицинских целях.

Основная работа Маллиса в Cetus заключалась в создании небольших полосок генетического материала, которые другие ученые компании могли использовать в своих экспериментах. Хотя его напыщенная личность привела к личным конфликтам с коллегами, в том числе однажды к кулачным боям, его работа была полезна Китаю.

Это была «необычная группа молодых ученых, и они терпели Кэри», — говорит Пол Рабинов, антрополог из Калифорнийского университета в Беркли и автор книги Making PCR: A Story of Biotechnology .

По словам Рабиноу, Маллис представил идею PCR своим коллегам. Процесс был элегантным и простым: нагреть молекулу ДНК, чтобы разделить двойную спираль на две нити, и использовать каждую нить в качестве шаблона для создания копии — подобно тому, как ДНК раскладывается и копирует себя внутри наших клеток. Затем вы даете образцу остыть; Обычно это приводит к тому, что две нити ДНК защелкиваются на месте, но вы можете нарушить процесс с помощью множества коротких участков ДНК, называемых праймерами — это именно тот тип генетических фрагментов, с которыми Маллис работал в других проектах.

Легко синтезируемые в лаборатории, эти праймеры предназначены для щелчка рядом с целевым участком ДНК и предотвращения воссоединения двух исходных цепей. Места на цепях ДНК, где прикрепляются праймеры, затем служат посадочными площадками для фермента, называемого ДНК-полимеразой. Он движется вниз по открытой цепи, защелкивая строительные блоки ДНК, известные как нуклеотиды, в правильных положениях, чтобы реконструировать комплементарные цепи.

Если вы начнете с одного фрагмента ДНК, у вас будет две копии целевой последовательности после одного цикла ПЦР.Каждую копию можно снова размотать, чтобы сделать больше шаблонов. Всего после 30 циклов у вас будет более миллиарда копий — все из одной молекулы ДНК.

Маллис был известен своими эксцентричными идеями, многие из которых, по словам его коллег, содержали основные биологические ошибки, поэтому люди сначала либо не думали, что это сработает, либо им все равно. Но Маллис продолжал возиться с этой идеей, и в следующем году он смог предоставить им некоторые экспериментальные данные, которые, казалось, показали, что цепная реакция работает.Это привлекло внимание нескольких коллег Цетуса, особенно биохимика Томаса Уайта.

«Я подумал: хм, это может быть чушь собачьей, но он может быть прав», — говорит Уайт. «И если он прав, это изменит то, что мы пытаемся здесь сделать».

Заставить ПЦР работать

Уайт питал слабость к Маллису с тех пор, как они стали близкими друзьями в аспирантуре Калифорнийского университета в Беркли. Муллис помог Уайту восстановить двигатель его машины и посвятил Уайта в сан священника Универсальной Жизни.В ответ Уайт председательствовал на свадьбе Маллиса со своей второй женой. Уайт нанял Муллиса на работу в Cetus и в итоге стал его боссом, помогая снизить напряженность, когда эго Муллиса раздражало коллег.

Уайт попросил Маллиса сосредоточиться исключительно на том, чтобы заставить работать ПЦР. К концу 1984 года Уайт и другие руководители компании все еще не считали, что у него достаточно доказательств, поэтому компания продолжала добавлять ученых-экспериментаторов, чтобы параллельно с его усилиями. Квалифицированная работа многих коллег, в частности Стивена Шарфа, Фреда Фалуны и Рэндалла Сайки, наконец дала достаточно воспроизводимых данных, чтобы объявить ПЦР успешным.

После демонстрации экспериментальной концепции получение публикации и, в конечном итоге, патента стало главным приоритетом. Но Маллис все откладывал написание статьи. По словам Уайта, люди сомневались в нем, и откладывание на потом газет было его местью. Разочарованный ожиданием, Сайки стал соавтором статьи 1985 года в журнале Science о тесте на серповидно-клеточную анемию, которая включала первое опубликованное описание ПЦР. Однако эта статья лишь намекала на ее силу как самостоятельную технику.

Уайт умолял Маллиса закончить его статью, подробно объясняющую ПЦР, и Маллис в конце концов сделал это и отправил ее в Nature . Он был отклонен. Наука тоже прошла. В итоге он был опубликован в 1987 году в журнале Methods in Enzymology .

К тому времени Муллис покинул Цетус, огорченный главным образом тем, что он не был первым автором более престижной статьи Science . Расставаясь, Кит выплатил Муллису зарплату за несколько месяцев и премию в размере 10 000 долларов — самую крупную сумму, которую компания когда-либо предоставляла ученому за изобретение.Cetus сохранил за собой права на технологию, и с тех пор вклад Маллиса в развитие PCR сводился в основном к популяризации ее — и его самого — на приглашенных выступлениях и консультациях.

Еще при жизни Маллис отрицал, что ВИЧ вызывает СПИД, подвергал сомнению влияние человека на изменение климата, выступал с выступлениями с изображениями обнаженных женщин и делал сексистские замечания журналистам. Уайт до сих пор вспоминает о своем бесспорном творческом потенциале, острому остроумие и хорошем юморе, но сожалеет о том, как миф захватил человека.«Муллис отвергал всех своих бывших друзей и коллег и просто пренебрежительно относился к нам», — говорит он. «Нобелевская премия вскружила ему голову».

Раскрытие потенциала ПЦР

Еще до ухода Маллиса другие члены команды Cetus работали над тем, чтобы сделать ПЦР действительно готовым к лабораторным исследованиям. Две проблемы по-прежнему затрудняли выполнение процесса. Во-первых, тепло, необходимое для выполнения цикла, разрушало эту важнейшую ДНК-полимеразу, кусок, необходимый для создания каждой копии ДНК.

Перед отъездом Маллис предложил решение: использовать полимеразу из микробов, обнаруженных в кипящих бассейнах Йеллоустонского национального парка.Идея заключалась в том, что если эти организмы могут жить и размножаться при высоких температурах, их ДНК-полимеразы должны выдерживать такие крайности. Итак, Дэвид Гельфанд, еще один ученый из группы Cetus, вылетел в Висконсин на встречу с микробиологом Томасом Броком. В конце 1960-х Брок выделил вид теплолюбивых бактерий под названием Thermus aquaticus из термальных бассейнов Йеллоустоуна. Уникальная ДНК-полимераза этого вида оказалась именно тем, что было нужно.

Тем временем Ширли Квок, ученый из Cetus, применяла ПЦР для изучения ВИЧ, но процесс ее раздражал.Перемещение образца через различные температурные режимы вручную было утомительно утомительно, и в ее случае работа должна была выполняться в учреждении биологической изоляции с использованием всех средств индивидуальной защиты. Именно тогда техник по имени Роберт Уотсон модифицировал небольшого собственного робота-дозатора для управления циклическим термоциклированием. Сегодня автоматизированные термоциклеры, основанные на этой идее, являются стандартом в генетических лабораториях по всему миру.

К концу 1980-х ПЦР произвел фурор в научном сообществе, и в 1991 году Cetus продал права ПЦР тому, что сейчас является гигантом здравоохранения Roche, за 300 миллионов долларов.В итоге Уайт руководил отделением PCR вместе с более чем сотней ученых Cetus, которых он взял с собой.

С тех пор использование ПЦР увеличилось в геометрической прогрессии с многочисленными адаптациями для различных приложений. Медицинская диагностика, судебно-медицинская экспертиза, безопасность пищевых продуктов, развитие сельскохозяйственных культур, даже поиск происхождения человечества — границы всех этих и многих других областей были широко раскрыты с помощью ПЦР.

Цепная реакция продолжается

Исследователь геномики Эрик Грин заканчивал работу над M.D.-Ph.D. в Вашингтонском университете в Сент-Луисе в конце 1980-х, когда он впервые услышал о технологии ПЦР. Несколько лет спустя он придумал, как использовать ПЦР для картирования генома человека. Вскоре ему пришлось сделать именно это в рамках поддерживаемого правительством проекта «Геном человека».

«Проект генома человека не мог бы быть успешным без ПЦР», — говорит Грин, который в настоящее время возглавляет Национальный исследовательский институт генома человека.

И, конечно же, во многих тестах на COVID-19, проводимых сегодня, используется ПЦР для усиления битов генетического кода вируса SARS-CoV-2 из взятых тампонов, что позволяет тестам определять его присутствие.

Особенно интересным шагом вперед является упрощение аппаратного обеспечения, чтобы ПЦР можно было использовать вне лаборатории. «Эти машины на самом деле все, что они делают, — это нагревают и охлаждают образец», — говорит генетик и самозваный мастер Эсекьель Альварес Сааведра. «Я решил, что людям не нужно платить три [тысячи], пять тысяч долларов или даже больше, чтобы получить это».

Вместе с нейробиологом Себастьяном Кравесом Альварес Сааведра основал компанию под названием miniPCR bio, чтобы создать что-то более простое и дешевое.По словам Альвареса Сааведры, ключевым нововведением стало переключение нагревательного элемента с термоэлектрических полупроводников на медные провода, аналогичные линиям, которые оттаивают лобовое стекло автомобиля. Это сделало всю конструкцию более простой и энергоэффективной. Теперь вы можете заказать ПЦР-аппарат в прозрачном контейнере размером с коробку для салфеток менее чем за тысячу долларов.

Альварес Сааведра говорит, что многие из его клиентов — преподаватели, желающие продемонстрировать студентам красоту биологии.ПЦР — это «очень просто, как только кто-то вам его покажет», — говорит он. «В этом вся прелесть — это очень легко понять».

Эми Април, морской микробиолог из Океанографического института Вудс-Холла, проводит много времени на Виргинских островах США, изучая болезнь потери каменистой коралловой ткани, которая оставляет после себя скелеты, похожие на обесцвеченные коралловые рифы. Это разрушительное заболевание было впервые обнаружено у побережья Майами в 2014 году и с тех пор быстро распространилось на Карибский бассейн. Причина не установлена, но это могли быть какие-то бактерии.

«Поскольку мы изучаем бактерии, которые составляют очень небольшой компонент биомассы, нам действительно нужно полагаться на ПЦР», — говорит Апприл. ПЦР превращает дефицит в изобилие, а уменьшение масштаба машины позволяет Апприл изучать микробный урожай на ближайшем AirBnB.

«Это делает все портативным, и для нас это ключевой момент», — говорит Април. «Вы просто не можете позволить себе тратить всю свою лабораторию на разные полевые проекты».

В 2015 году miniPCR bio в партнерстве с Boeing организовала конкурс, который позволил бы студентам провести эксперимент ДНК в космосе с помощью миниатюрной ПЦР-машины.Анна-София Богураева, которая в то время училась в средней школе, подала заявку и выиграла, устроив первый запуск ПЦР в космосе в качестве доказательства концепции будущих исследований.

«С тех пор его использовали сотни раз», — говорит Богураев, который в настоящее время работает в Гарвардском университете и Массачусетском технологическом институте. программа. «Эпоха молекулярной биологии в космосе только ускорилась».

Сегодня очевидно, что, несмотря на их противоречивые отношения, Маллис и его коллеги внесли удивительный вклад в науку, который, вероятно, будет вдохновлять поколения исследователей на десятилетия вперед.

Проверка фактов: Изобретатель метода, используемого для тестирования на COVID-19, не сказал, что его нельзя использовать для обнаружения вирусов

Исправление 13 ноября 2020 г .: Вердикт этой проверки фактов изменен с ложного на вводящий в заблуждение , чтобы отразить, что рассмотренная цитата могла быть справедливым отражением взглядов Маллиса, даже если не прямой цитатой. Текст обновлен местами, чтобы прояснить это.

Reuters Fact Check. REUTERS / Axel Schmidt

===

Пользователи социальных сетей поделились цитатой, приписываемой изобретателю теста полимеразной цепной реакции (ПЦР), который в настоящее время используется для обнаружения COVID-19, в котором говорится: «Тесты ПЦР не могут обнаружить свободные инфекционные вирусы вообще ».Эта цитата, похоже, не является прямой цитатой изобретателя Кэри Маллис, потеряла некоторый контекст и не означает, что тестирование COVID-19 является мошенничеством, как предполагают некоторые сообщения в социальных сетях.

Постами поделились более 1000 раз на Facebook (здесь, здесь, здесь).

Сообщение начинается со слов «COVID-19 TEST a МОШЕННИЧЕСТВО?», Затем вводится предполагаемая цитата Маллиса, который изобрел метод ПЦР в 1985 году и был отмечен за это достижение Нобелевской премией по химии в 1993 году ( здесь).

Однако на самом деле это цитата из статьи, написанной Джоном Лауритсеном в декабре 1996 года о ВИЧ и СПИДе, а не о COVID-19 (здесь).

Контекст вокруг цитаты показывает, что Лауритсен не говорит, что тесты ПЦР не работают. Вместо этого он поясняет, что ПЦР идентифицирует вещества качественно, а не количественно, выявляя генетические последовательности вирусов, но не сами вирусы: «ПЦР предназначена для качественной идентификации веществ, но по самой своей природе не подходит для количественной оценки.Хотя существует распространенное заблуждение, что тесты на вирусную нагрузку на самом деле подсчитывают количество вирусов в крови, эти тесты вообще не могут обнаружить свободные инфекционные вирусы; они могут обнаруживать только те белки, которые считаются, в некоторых случаях ошибочно, уникальными для ВИЧ. Тесты могут обнаруживать генетические последовательности вирусов, но не сами вирусы ».

Даже если Маллис высказал подобное заявление перед своей смертью в 2019 году, эта цитата не означает, что тест ПЦР не может обнаружить присутствие SARS-CoV-2 — вируса, вызывающего COVID-19, — скорее, он не может определить является ли проверяемый заразным.

ПЦР-тест является предпочтительным методом тестирования COVID-19 в Англии (tinyurl.com/u9xxxup). Он обнаруживает присутствие вируса путем увеличения генетического материала вируса до такой степени, когда его могут обнаружить ученые (tinyurl.com/y7rno7pf).

Представитель Министерства здравоохранения Англии сообщил Reuters, почему тесты ПЦР широко используются в Англии: «Молекулярные диагностические тесты, такие как ПЦР в реальном времени, являются золотым стандартом для выявления людей с активной вирусной инфекцией, такой как SARS- CoV-2 (причина заболевания COVID-19) в их дыхательных путях.Эти тесты являются быстрыми и дают результаты в режиме реального времени.

«Важно отметить, что обнаружение вирусного материала с помощью ПЦР не означает, что вирус полностью невредим и заразен, то есть способен вызывать инфекцию у других людей. Выделение инфекционного вируса от положительных людей требует методов культивирования вируса. Эти методы можно применять только в лабораториях со специальными средствами содержания, они требуют времени и сложны ».

ПРИГОВОР

Вводит в заблуждение.Цитата об ограничениях тестов ПЦР, похоже, не принадлежит непосредственно Маллису, но в любом случае не является доказательством того, что тест является мошенническим. ПЦР-тесты широко используются в Англии, чтобы показать, что у пациента присутствует вирусный генетический материал SARS-CoV-2.

Эта статья подготовлена ​​командой Reuters Fact Check. Узнайте больше о нашей работе по проверке фактов в сообщениях в социальных сетях здесь.

Кэри Б. Маллис: Потеря жизни, которая спасла многих

Более двадцати невиновных людей, приговоренных к смертной казни в 13 штатах, были реабилитированы и освобождены из тюрьмы за последние 26 лет благодаря Кэри Бэнкс Маллис, который умер в этом месяце в возрасте 74 лет в своем доме в Ньюпорт-Бич, Калифорния.

Муллис не был ни юристом, ни активистом.

Скорее он был биохимиком, чей вклад в уголовное правосудие и движение за невиновность был случайным, но, возможно, самым значительным в американской истории.

Новаторское открытие Маллиса заключалось в том, что термостойкие ферменты, обнаруженные в бактериях в Йеллоустонском национальном парке, могут амплифицировать ДНК.

Так родилась полимеразная цепная реакция (ПЦР) — технологический скачок, который через шесть лет после того, как Маллис обнаружил ее в 1983 году, положил начало эпохе судебной экспертизы ДНК с оправданием Гэри Дотсона изнасилования Кэтлин Кроуэлл в Иллинойсе.16-летняя Кроуэлл призналась, что инсценировала изнасилование из страха, что ее парень забеременел от нее.

В 1993 году PCR впервые оправдал себя по делу о смертной казни — дело Кирка Н. Бладсворта, бывшего морского пехотинца без судимости, осужденного в 1985 году за изнасилование и убийство 9-летней девочки. в Мэриленде. Обвинение было основано на показаниях пяти очевидцев, которых ПЦР не подтвердил.

В 1995 году PCR реабилитировал Роландо Круза и Алехандро Эрнандеса за похищение, изнасилование и убийство 10-летней Джанин Никарико в округе Дюпейдж, штат Иллинойс, в 1983 году — преступление, за которое они были приговорены к смертной казни частично на основании показаний два детектива шерифа, которые лжесвидетельствовали, что Круз сделал заявления о причастности к преступлению.

В 1999 году PCR реабилитировал Рональда Уильямсона за изнасилование и убийство 21-летней женщины в 1982 году в Аде, штат Окла. Бывший игрок бейсбольной лиги низшей лиги Уильямсон был осужден и приговорен к смертной казни на основании ложных показаний мужчины. по имени Гленн Гор. PCR установил, что Гор совершил преступление, за которое Уильямсон явился в течение пяти дней после казни.

В 2000 году ПЦР реабилитировал графа Вашингтона, приговоренного к смертной казни в Вирджинии за убийство, изнасилование и ограбление 19-летней матери троих детей в 1982 году — преступление, в котором он ложно сознался и в котором он участвовал. прийти в течение девяти дней после казни.Сказать, что признание Вашингтона было сомнительным, было бы большим преуменьшением. Он не знал расы жертвы или места совершения преступления, и он сказал, что в нее выстрелили два или три раза, хотя на самом деле она не была ранена и получила 38 ножевых ранений.

В целом, на момент написания этой статьи, согласно Национальному реестру реабилитации, PCR реабилитировал 494 неправомерно осужденных обвиняемых в делах, караемых смертной казнью и не связанных с смертной казнью. В трети этих дел — включая дела Бладсворта, Круза, Эрнандеса, Уильямсона и Вашингтона — PCR идентифицировал настоящего преступника.

Факторы, которые привели к отмене обвинительных приговоров, — главным образом, ошибки очевидцев, неправомерные действия полиции, свидетели, имеющие стимулы ко лжи («стукачи», на просторечии), и ложные признания — породили реформы уголовного правосудия, призванные уменьшить количество ошибок.

PCR также положил начало 55 проектам в США, в основном основанным на юридических факультетах, направленных на выявление и исправление ложных обвинений, и сыграл важную роль в отмене смертной казни в девяти штатах, которые сохранили ее до 21 века, и мораториях на казни в четырех других.Девять других штатов отменили ее в 1900-х годах и три — в 1800-х, в результате чего сегодня только половина штатов занимается серьезным делом о смертной казни.

Каким бы важным ни был PCR в освобождении невиновных, его влияние было гораздо больше в раскрытии преступлений, которые в более раннюю эпоху остались бы нераскрытыми. По состоянию на июнь 2019 года, по данным ФБР, с помощью этой технологии было произведено более 470 000 «холодных ударов» — почти тысяча на реабилитацию.

Таково наследие Кэри Маллис, которая была, мягко говоря, эксцентричной — одновременно блестящей, причудливой и горькой.

Получив образование в Технологическом институте Джорджии и Беркли, он имел обыкновение оживлять свои технические презентации изображениями обнаженных женщин, залитых психоделическим светом, зажатыми между диаграммами и графиками, а также изображениями экзотических молекул с микроскопическим увеличением. Он хвастался тем, что использовал ЛСД, чтобы напомнить себе — по его словам — «о сложности вещей».

Спустя десять лет после открытия ПЦР — по словам самого Маллиса — он был пьян, когда ему рано утром позвонили из Швеции и сообщили, что он получил Нобелевскую премию по химии.

Что могло озлобить такого образованного человека?

Деньги, конечно.

Его работодатель во время его открытия, Cetus Corp., наградил его гения премией в размере 10 000 долларов и приступил к продаже технологии компании F. Hoffmann-La Roche за 300 миллионов долларов.

Вы могли бы назвать это амплификацией ДНК — и по-королевски облажались.

Роб Уорден — содиректор Injustice Watch и соучредитель Национального реестра реабилитации, из которого были взяты некоторые из вышеперечисленных данных и информация о делах.

Кэри Маллис, изворотливый лауреат Нобелевской премии, чье открытие ДНК изменило мир науки, умирает

Кэри Б. Маллис была приемной ЛСД, отрицала изменение климата, верила в астрологию, занималась доской серфингом, лауреатом Нобелевской премии, химиком, который был широко известен. его уважали и критиковали за его противоречивые взгляды.

Его коллеги-исследователи сочли «необузданным гением», Маллис получил Нобелевскую премию 1993 года за разработку метода, называемого полимеразной цепной реакцией, или ПЦР, который позволил ученым создать миллионы копий одной молекулы ДНК.

Он был провозглашен одним из самых важных научных изобретений 20 века; открытие, которое — среди бесчисленных других приложений и исследований — дало ученым возможность изучать ДНК 40 000-летнего замороженного мамонта и помогло следователям взять крошечные количества ДНК для выявления или реабилитации подозреваемых в преступлении. Это метод, который Голливуд использовал для возрождения динозавров из окаменелых ДНК в фильме 1993 года «Парк Юрского периода».

Муллис умер 7 августа в своем Ньюпорт-Бич, Калифорния.«Дом из-за сердечной и дыхательной недостаточности», — сказала его жена Нэнси Косгроув Маллис. Ему было 74 года.

Необычный, болтливый, беспокойный и нестандартный химик, Маллис бросил вызов стереотипу о лауреате Нобелевской премии. Он как-то признался, что был пьян в то утро, когда выиграл престижный приз, и в ответ на эту новость отправился заниматься серфингом возле своей квартиры в Ла-Хойе.

Несмотря на признание его техники, Муллис подвергался резкой критике за другие теории, в частности за его предположение о том, что ВИЧ не вызывает СПИД, которое, как он однажды написал, было «чертовой ошибкой».Это представление стоило ему некоторого доверия среди его коллег-ученых, равно как и его убежденность в том, что глобальное потепление было обманом, а ущерб, нанесенный озоном, был иллюзией.

«Он вольный мыслитель, — сказала Кирстон Котс, бывшая коллега San Jose Mercury News в 1999 году. — Некоторые из самых интересных разговоров, которые у меня когда-либо были в моей жизни, были с Кэри за джин-тоником. У него есть способность устанавливать необычные связи ».

Муллис родился 28 декабря 1944 года в городе Ленуар, штат Нью-Йорк.C., Сесил Бэнкс Маллис, продавец мебели, и Бернис Альберта Фредерикс, риэлтор. Семья переехала в Колумбию, Южная Каролина, когда Маллис был ребенком.

В юном возрасте он проявил живой интерес к науке и исследованиям. Однажды, в старшей школе, он сконструировал ракету, приводимую в движение сахаром и калием, которая запустила лягушку на высоту 7000 футов в синий цвет. Амфибия, привязанная к парашюту, вернулась на Землю невредимой.

«В другом случае мы непреднамеренно напугали пилота авиакомпании, который готовился к посадке DC-3 в аэропорту Колумбии.Наша ошибка », — сказал он в своей Нобелевской речи.

Будучи студентом химического факультета Технологического института Джорджии, Маллис применил свой необычный творческий ум; он изобрел электронное устройство, которое могло управлять выключателем света с помощью мозговых волн, и создал лабораторию по производству взрывчатых веществ и ядов. После окончания университета в 1966 году он поступил в Калифорнийский университет в Беркли, чтобы получить степень доктора биохимии.

Метод репликации ДНК Кэри Маллиса, который принес ему Нобелевскую премию в 1993 году, используется следователями для реабилитации или осуждения подозреваемых в совершении преступления.

(Кент Клеменко)

Именно там и расцвел интерес Маллиса к галлюциногенам. Однажды ЛСД-путешествие послужило вдохновением для написания статьи о путешествиях во времени. Позже он был опубликован научным журналом Nature.

И это был тот же самый психоделический препарат, который мог удержать Маллиса от дачи показаний в защиту О.Дж. Симпсона в 1995 году. Образ жизни Маллиса вызывал разногласия во время этого дела, обвинители критиковали его «авторитет, компетентность и трезвость».

Вскоре после получения докторской степени в 1973 году он пошел по необычному пути: он ушел из мира науки, чтобы заняться художественной литературой, а позже, в течение примерно двух лет, работал в пекарне.

Он вернулся в мир науки, выполняя исследовательские проекты в университетах, прежде чем присоединиться к Cetus Corp., ныне не существующей биотехнологической фирме в Сан-Франциско, где он работал, когда в 1983 году разработал PCR.

Он покинул Cetus в 1986 году, чтобы работать в биотехнологической компании Xytronyx в Сан-Диего, а затем работал внештатным консультантом.

За открытие ПЦР Муллис был также награжден премией Японии в размере 385 000 долларов США от Фонда науки и технологий. Вместе со своей нобелевской премией Муллис обрел финансовую стабильность и интеллектуальную свободу. «Я задолбался. Я исправлен. Я свободный агент, и это самое замечательное, — сказал он журналу Spin в 1995 году. — Я могу точно сказать, что я чувствую по любой проблеме, и я собираюсь это сделать ».

«Кари не был узким в своей области, — сказала его жена. «Он постоянно на все смотрел и собирал все воедино…. Он был самостоятельным и просто хотел понять, как все делать сам ».

В его автобиографии 1998 года «Танцы обнаженными в поле разума» подробно описаны его эксцентричные идеи и жизненные приключения, что еще больше укрепило его репутацию удивительно странного и творческого мыслителя, который защищал астрологию и описал встречу с инопланетянами.

Размышляя о своем успехе спустя годы, Маллис сказал журналу Parade: «Я думаю, что действительно хорошая наука не рождается из упорного труда.