Исторический факультет — участник фестиваля «МГУ
25 января 2020 года сотрудники и студенты исторического факультета приняли участие в традиционном фестивале «МГУ — школе», инициированном Московским университетом и 27 Межрайоным советом директоров школ ЗАО г.Москвы. В Татьянин день истфаковцы отправились в Школу № 1741 района Тропарево-Никулино, на базе которой была организована специальная тематическая историческая площадка, названная в честь выдающегося российского историка, ректора Московского университета С.М.Соловьева, 200-летие которого научное сообщество отмечает в этом году.
Историки устроили для школьников настоящий праздник знаний, наполненный сюрпризами, удивительными открытиями и новыми впечатлениями. Программа, предложенная студентами и преподавателями МГУ, была весьма обширна и разнообразна в тематическом и хронологическом плане.
Настоящий ажиотаж у учащихся 5-6 классов вызвали активности по археологии и истории древнего мира.
Студенты кафедры археологии Ю.
В соседней аудитории магистрант кафедры истории древнего мира В.А.Зоткина знакомила ребят с историей Спарты. В течение 40 минут участники обсуждения вместе анализировали отрывок из фильма «300 спартанцев» и «разбивали» мифы о спартанском государстве. Школьники узнали много нового о политической и социальной структуре этого древнегреческого полиса.
Магистранты кафедры истории средних веков порадовали школьников 5-8 классов увлекательными творческими заданиями.
В.А.Загребин провел квиз «Кто же меня изобрел? (История изобретений в средние века и раннее новое время)», который был подготовлен совместно с Д.А.Галковой. Разбившись на две команды, ученики 5-6 классов пытались угадать, когда в средневековой Европе появились такие предметы, как печатный станок, очки, вилка или зонтик.
После того, как правильный ответ был найден, школьники вместе с ведущим определяли место изобретенной вещи в культурном контексте той эпохи, когда она появилась, и прослеживали путь изобретения вплоть до современности.
Г.Э.Сергиенко, С.О.Честа, М.В.Тимохина и Е.С.Титова приготовили для школьников 7-8 классов викторину по истории Великих географических открытий. В течение 40 минут ребятам, поделённым на три команды, было предложено три конкурса: определение знаменитых мореплавателей по портрету, нанесение на карту маршрута их экспедиций и ответы на предложенные вопросы. Викторина сопровождалась интересной презентацией, а активность участников команд оценивалась в баллах, подсчет которых определял победу в первенстве.
Гвоздем истфаковской программы стал мастер-класс «Виртуальное путешествие в прошлое: VR технологии в истории».
Представители кафедры исторической информатики М.С.Мироненко и А.А.Гасанов продемонстрировали школьникам разработки исторического факультета в области виртуальной и дополненной реальности, а также специализированные приложения для виртуальных путешествий по утраченным районам Москвы.
Ребята увидели весь город и его самые значимые памятники архитектуры с высоты птичьего полета благодаря использованию AR-технологии (англ. «augmented reality» — дополненная реальность). Школьники смогли совершить виртуальную экскурсию по историческому району Зарядья, полностью исчезнувшему к настоящему времени, и Пушкинской площади за век до рождения великого поэта, а также прокатиться на трамвае начала XX века.
Познавательную встречу со старшеклассниками, которым в скором времени предстоит определиться с выбором профессии, провела к.и.н., с.н.с. кафедры новой и новейшей истории, начальник отдела дополнительного образования О.И.Агансон. Она рассказала будущим абитуриентам об историческом факультете: его структуре, направлениях подготовки, возможностях, которые открывает истфак, а также перспективах трудоустройства. О подготовительных курсах, Школе юного историка и творческой самодеятельности ребята узнали из презентации м.н.с. кафедры новой и новейшей истории
В.Родина.К.и.н., доцент кафедры истории общественных движений и политических партий А.В.Гусев выступил перед учениками 9-11 классов с лекцией «Октябрь 1917: причины и последствия», в которой кратко обрисовал современные историографические подходы к данной теме, обозначил ключевые факторы, спровоцировавшие революционный взрыв в 1917 г., описал динамику революционного процесса, а также попытался объяснить школьникам, как партия большевиков, рвавшаяся к власти под лозунгами радикальной демократизации, установила в стране диктатуру.
Старшеклассники продолжили погружение в историю XX века в ходе дискуссии на тему «Холодная война: причины, основные события, итоги». Д.В.Родин, выступивший в качестве модератора этой дискуссии, предложил ребятам выбрать одну из сторон конфликта и обосновать ее позицию по ключевым вопросам «холодной войны». Благодаря активному участию учащихся, увлеченно и уверенно выступавших как на стороне СССР, так и н США, дискуссия прошла интересно и в хорошем темпе.
После завершения фестиваля руководство школы № 1741 в
Исторический факультет МГУ сердечно благодарит коллектив школы за гостеприимство и организационное обеспечение площадки фестиваля. Надеемся, что в Татьянин день нам удалось принести в школу университетский дух, а также показать ребятам красоту и увлекательность нашей любимой науки — истории.
— Программа исторического факультета МГУ.pdf
Страница не найдена
В главном меню ты найдешь все разделы и страницы сайта. Например, обо всех мероприятиях можно узнать в разделе «События», а в «Главном штабе» находится вся официальная информация о Движении «ЮНАРМИЯ».
В разделе «Обучение» ты найдешь все, что позволит тебе провести время с интересом и пользой. Читай статьи, слушай познавательные подкасты и смотри видео, специально созданные нашими лучшими корреспондентами.
Тренируй внимательность и ловкость, соревнуйся с друзьями в онлайн-играх! В них можно играть прямо на нашем сайте, выбрав для себя самую подходящую. Моя любимая — «Юнармейские танки»!
Для тех, кто хочет блеснуть своими знаниями и смекалкой, мы постоянно готовим новые испытания в разделе «Тесты». Отвечай на вопросы и делись своими результатами с друзьями!
В «Библиотеке» мы собрали книги, которые должен прочитать каждый юнармеец! В наших подборках есть издания на любой вкус и возраст, уверен, что ты найдешь что-то интересное и для себя.
«Доска почета» говорит сама за себя — здесь ты познакомишься с юнармейцами, которые заслужили звание «самых-самых». Заслужить место на доске почета может каждый, в том числе и ты!
Страница конкурса «Минута славы» — это возможность для каждого юнармейца поделиться своими творческими способностями и талантами.
Смотри видео с теми, кто уже участвует в конкурсе. Выбирай и оценивай самых лучших!
Будь в курсе всего, что происходит в ЮНАРМИИ! Все самое важное ты увидишь на главной странице сайта, а нажав кнопку «Все новости», — сможешь найти весь информационный архив.
Поздравляю, теперь ты знаешь, как пользоваться сайтом ЮНАРМИЯ! Если захочешь пройти инструктаж еще раз — просто кликни на мою иконку в правом нижнем углу твоего экрана.
Важнейшие эпидемии в истории человечества – Картина дня – Коммерсантъ
«Чума Антонинов» (III век н. э.) в средиземноморском мире
Скорее всего, это была эпидемия натуральной оспы. Она стала следствием контактов между цивилизацией Средиземноморья (Рим) и Индийской цивилизацией. Параллельно с ней такая же эпидемия вспыхнула в Китае. Она тоже стала следствием контактов цивилизаций — между Китаем и Индией. Для населения Запада и Дальнего Востока это была «новая болезнь». К ней не было иммунитета.
Поэтому последствия были тяжелые.
«Чума Антонинов» привела к депопуляции Римской Империи. Резко возросла цена физического труда. Рабство стало неэффективным. Не хватало ресурсов сдерживать натиск варваров. Империя рушилась. Ужас перед эпидемией и повсеместная паника привели к ослаблению веры в старых богов. На этом фоне произошло закономерное распространение христианства, которое стало «религией спасения» в этом большом регионе. Христиане не боялись смерти, совершали милосердные поступки, заботились об умирающих, строили больницы. Это было важным фактором для последующего официального признания христианства в качестве официальной религии в средиземноморском мире. Такая же ситуация имела место в то же самое время и в Китае, где произошло распространение буддизма — еще одной «религии спасения».
Последствия той эпидемии были огромными. На Западе рухнула Римская Империя. На Дальнем Востоке распалась Ханьская Империя. Появились «религии спасения» — христианство и буддизм. На рубеже III и IV веков н.
э. в средиземноморском (западном) мире и дальневосточном (китайском) мире начал выстраиваться новый тип социальной организации — церковь (община верующих). На Западе общество за короткий период стало христианским, на Дальнем Востоке — буддистским. В целом ответом на эту глобальную эпидемию в двух главных регионах мира стало укрепление религиозности. Произошли глубокие изменения в сфере морали.
«Юстинианова чума» VI века н. э. на Ближнем Востоке
Принято считать, что это была первая пандемия бубонной чумы. Нам известно, что она стала высшим проявлением кризиса Византийской Империи. Ей предшествовали долгие годы войны Византии и Персии, голод. От чумы пострадали обе империи. Мечта византийского императора возродить Рим провалилась. Огромные территории в Восточном Средиземноморье, Малой Азии и Северной Африке обезлюдели. Образовался политический и демографический вакуум, который был заполнен исламом. Историческим последствием чумы стало появление арабского государства и ислама как мировой религии.
«Черная смерть» XIV века
Вторая пандемия бубонной чумы. От нее пострадали Китай и западный христианский мир. Причины возникновения точно неизвестны до сих пор. Я придерживаюсь гипотезы, что она стала следствием возрождения контактов между цивилизациями Запада и Дальнего Востока. Эти контакты были прерваны после III века н. э. Население Европы, как и население Китая, не было знакомо с этой болезнью. Это была «новая болезнь». После монгольского завоевания и создания трансконтинентальной монгольской империи возродился Шелковый путь, активизировалась торговля на большие расстояния. Природные очаги чумы (зоонозы) разбросаны по евразийским степям — от Монголии до Украины. Инфекция передалась и в Китай, и Европу. Последствия были тяжелыми. В Европе образовались многочисленные очаги чумы. Разносчиками болезни стали грызуны. В условиях роста числа городов, антисанитарии, постоянных войн в Европе эпидемии чумы не прекращались еще три столетия.
Оспа и другие инфекции в Америке в XVI веке
Открытие Нового Света сопровождалось занесением оспы и других болезней из Европы в Америку, где у населения Мексики и Перу к ним не было иммунитета.
Для Америки это были новые болезни. В результате вымерло 95% коренного населения Мексики и Перу. Погибли цивилизации ацтеков и инков. Спустя два столетия подобная история повторилась в Австралии и Океании, где контакты европейцев с аборигенами привели к их массовому вымиранию.
Распространение оспы в Америке привело к быстрому завоеванию европейцами этого континента. Богатства Америки хлынули в Европу. Ввоз капитала способствовал развитию капитализма. Оспа в Америке также стала важным фактором возникновения глобальной торговли и европейского колониализма.
Оспа в Европе, России и Северной Америке в XVIII веке
После прекращения эпидемий чумы в Европе главной болезнью стала оспа. Ее очагами стали большие города. Здесь сыграл свою роль закон больших чисел. Носительство оспы возможно только в больших популяциях, с высоким уровнем рождаемости и детской смертности. Повсеместные вспышки, фактически эндемии оспы, сплошь и рядом влияли и на повседневную жизнь, и на большую политику.
Умирали монархи. Десятками тысяч гибли солдаты. В Северной Америке оспа стала причиной массового вымирания индейцев. Это позволило европейцам начать заселение Северо-Востока, Канады (XVIII век), а потом и Дикого Запада (XIX век). Оспа на американском континенте стала важным фактором появления такого государства, как США.
Ответ, который дали Европа и Россия на оспу, известен. Просвещенная светская власть стала вести борьбу с этой болезнью. Но карантины были неэффективны, так как власть хотела поощрять развитие торговли — как местной, так и глобальной. Поэтому монархии века Просвещения стали поощрять особые, «биополитические» подходы. Первым эффективным инструментом биополитики стала вакцинация населения. Сначала — вариоляция, потом вакцинация. Научного объяснения для нее не было до самого конца XIX века (Пастер), но средство хорошо себя показало везде — от Северной Америки до России.
Холера XIX века в Индии, Европе, России и Северной Америке
Первые серьезные очаги холеры появились в Индии.
Во влажном тропическом климате этой страны холера считалась обычной сезонной инфекцией. С приходом в Индию англичан все изменилось. Британская колониальная политика нарушила местный общинный уклад жизни. Установленные британцами фискальные законы вынуждали миллионы индийцев подолгу оставаться на одних и тех же местах. Жителям не позволялось вести кочевой образ жизни, который был традиционным способом избегать опасных холерных мест. Избежать заражения холерой для простых индийцев уже не было возможности. Вскоре это привело к страшным последствиям. Череда социально-экономических кризисов превратила холеру из обычной болезни в незатухающую эпидемию. Начиная с 1817 года эпидемии холеры уже не прекращались. За один только XIX век было пять пандемий холеры, и все они начинались в Индии.
Опыт борьбы с чумой и оспой помог властям в Европе, в России и Северной Америке найти эффективные меры борьбы с холерой. Вакцинаций не было. Часто использовался карантин, но эта мера вызывала недовольство всех слоев общества.
Особенно были недовольны торгово-промышленные слои, для которых карантин был хуже холеры. Поэтому в Англии, а затем и в других странах возобладал новый подход — социальная гигиена. Появились санитарные врачи, санитарная инспекция и т. п. Развилась практика личной гигиены. Мыло, кипячение воды, водопровод, канализация и т. п. Появляется «медицина для населения», социальная медицина, ядром которой выступает санитарная медицина. На этой волне принимаются первые меры по охране общественного здоровья. Начинается создание основ национальных систем здравоохранения.
«Испанка» (пандемия гриппа 1918–1921 годов)
К началу ХХ века во всех развитых странах появились национальные системы здравоохранения. Укрепился авторитет медицинских работников. Было создано много разных вакцин. Началось быстрое искоренение опасных инфекций — чумы, холеры, оспы, «детских инфекций» и так далее. Произошло улучшение материального благополучия. Усилился санитарный порядок. Личная гигиена стала нормой.
В 1914 году начался глобальный мировой кризис — Первая мировая война.
Повсеместно на территориях, где велись военные действия, происходили вспышки эпидемий — тиф, скарлатина, корь, даже чума. Но меры борьбы с ними были известны, поэтому так или иначе врачам удавалось с этим справляться.
Однако проблемой продолжали оставаться инфекционные болезни, передающиеся воздушным путем. Квинтэссенцией проблемы стал грипп. По правде говоря, это не была «новая болезнь». С гриппом сталкивались и раньше. Вспомним, «английский пот» XVI века. Но появился новый фактор — глобальные транспортные сообщения. Окончание Первой мировой войны привело к передвижению огромных масс людей. Миллионы бывших солдат отправились домой. Грипп-испанка появился на всех континентах. Самый большой ущерб понесло население колониальных стран, особенно Индии и Африки, где службы здравоохранения, в сущности, отсутствовали. Но даже там, где они были, потери были большими. Особенно болезненно реагировала на «испанку» Европа и Северная Америка — наиболее развитые части мира, жертв эпидемии и там было очень много.
Дмитрий Михель
Понятие гносеологииГносеология, или учение о познании — это раздел философии (см. Философия), изучающий возможности познания мира человеком, структуру познавательной деятельности, формы знания в его отношении к действительности, критерии истинности и достоверности знания, его природу и границы (см. Знание). Наряду с термином «гносеология» широко используется также термин «эпистемология», который образован от греческого слова: επιστήμη — знание (см. Эпистемология), однако ряд авторов относит к эпистемологии только изучение научного познания (см. Наука). В русскоязычной философии, наряду с указанными, закрепился термин «теория познания». Будучи философской дисциплиной, гносеология исследует сущность познавательного отношения человека к миру, его исходные и всеобщие основания, рассматривая их в контексте человеческого бытия. Поскольку специфика философии как формы мировоззренческого сознания заключается в рационально-рефлексивном подходе к своему предмету, анализ способности человека адекватно познавать мир и ориентироваться в нём, осознавать своё место и назначение в этом мире выступает как необходимая предпосылка достаточно развитой философской мысли. Содержание учения о познании имманентно философско-мировоззренческому сознанию, концентрирующемуся на универсальных, «предельных» вопросах отношения человека и мира. Оно возникает внутри этой проблематики, в чём и заключается его специфика сравнительно со специально-научными когнитивными дисциплинами. Эта органическая связь проблематики гносеологии с исходной мировоззренческой проблематикой философии обрекала на неудачу попытки в условиях наступления науки на предметное содержание философии «спасти» последнюю за счёт её сведения к исследованию знания и познания, то есть к собственно гносеологии. Такие попытки очевидно несостоятельны, поскольку, будучи вырванной из философско-мировоззренческого контекста, гносеология теряет свой предмет и замещается специально-научными когнитивными дисциплинами. Развитие гносеологииС самого начала возникновения философии как особого вида духовной деятельности в древних цивилизациях Индии, Китая, Греции остро возникает вопрос о возможностях познания действительности в подлинности её глубинного существования в противопоставлении поверхностным умозрительным представлениям (таким как например, понятия «Авидья» и «Видья» в древнеиндийской философии веданты, «Тёмное» и «Светлое» познание, «Знание» и «Мнение» в античной философии). В Средние века, когда в Европе и мусульманских странах доминирующей формой мировоззрения стала религия, тематика учения о познании оказалась связанной, прежде всего, с вопросами соотношения знания и веры, божественных истин откровения и духовных возможностей человеческого разума. Однако в рамках общеобязательного признания вторичности последнего по отношению к сакральным источникам знания имели место различные взгляды на его роль и значение в мироориентации человека на основе религиозного сознания. Поэтому, несмотря на последующий безусловно революционный сдвиг в мировоззрении Нового времени, именно в средневековой схоластике проблематика гносеологии получает дифференцированное развитие, оформляются многие компоненты категориального аппарата классической гносеологии, формируются навыки точной формально-логической аргументации, а попытки обосновать возможность совмещения учения Аристотеля с христианской догматикой приводят к оформлению концепции двойственной истины, фактически эксплицитно формирующей идею о парадигмальности познавательных процедур и возможной множественности парадигм. Значительные изменения в понимание самого познания, а также места и роли проблематики гносеологии в системе философии привносит с собой Новое время. Именно в этот период теоретико-познавательная проблематика выдвигается на передний край философского исследования, формируются фундаментальные гносеологические концепции эмпиризма, рационализма, априоризма, устанавливается органическая связь гносеологии с логико-методологическими концепциями научного познания; рефлексия над последним становится непременной предпосылкой теоретико-познавательного исследования. Таким образом, гносеология оказывается в центре всей проблематики западной философии Нового времени: решение теоретико-познавательных вопросов становится необходимым условием исследования всех остальных философских проблем. Складывается классический тип гносеологии. Правда, сам термин «гносеология» появляется довольно поздно — только в 1832 году; до этого проблематика изучалась под другими названиями: анализ ума, исследование познания, критика разума и другими. Исходной мировоззренческой предпосылкой понимания познания в Новое время является изменение представлений о месте и роли человека в мире. Человек осознается как самодостаточная, «автономная» сила, способная к адекватной ориентации в мире на основе собственной свободной ответственной активности вне зависимости от какого-либо высшего авторитета, ограничивающего эту свободную активность. В теоретико-познавательном плане это означает, что человек может своими силами, не опираясь на внешний авторитет или традицию, осуществить достоверное познание реальности в подлинности её бытия. Однако реализация этой возможности предполагает активные усилия к прямому контакту с реальностью, связанные с преодолением разного рода внешних помех, прежде всего ложных традиций и авторитетов, препятствующих такому прямому контакту. Отсюда критико-рефлексивная установка по отношению к наличному знанию становится необходимой предпосылкой достижения истины («метод сомнения» Р. Декарта, «устранение идолов» Ф. Идея автономности человеческого познания, органически связанная с представлением о прозрачности для самосознания, познающего субъекта некоторых исходных истин, составляющих основание всего корпуса адекватного знания, лежит в основе гносеологических «антиподов» Нового времени — эмпиризма и рационализма. Гносеологические доктрины эмпиризма и рационализма оказываются связанными соответственно с логико-методологическими концепциями индуктивизма и дедуктивизма, где индукция и дедукция (см. Индукция и Дедукция) выступают как методы выведения всего состава достоверного знания из «базиса непосредственной истинности» — исходных истин факта или разума, — что позволяет говорить о формировании в Новое время эмпиристско-индуктивистской и рационалистско-дедуктивистской исследовательских программ. Роль гносеологии в ещё большей степени увеличивается в «критической философии» И. Канта, развивающей и укрепляющей принципиальные рефлексивные установки философии Нового времени. Именно в кантианстве получает своё развёрнутое выражение гносеологизм, то есть представление о гносеологии как основной исходной части философии, предваряющей всякое философское рассуждение и устанавливающей границы его возможностей. Этот гносеологизм непосредственно вытекает из базисной предпосылки кантианства — его так называемого критицизма, соответственно с которым всякое претендующее на теоретическую строгость философское исследование должно начинаться с рефлексивного анализа установок и предпосылок, лежащих в его основании. Весьма существенную и своеобразную эволюцию проблематика учения о познании претерпевает у Г. В. Ф. Гегеля. В своей «феноменологии духа» он пытается дать историческую схему развития форм сознания и познания в человеческой культуре. Именно «феноменология духа» выражает в системе Гегеля роль гносеологии как схематизации и обобщения исторического опыта познания, который в конечном счёте приводит к позиции тождества бытия и мышления. В философской мысли XIX века разработка учения о познании как наиболее важной философской дисциплины связана прежде всего со школами неокантианства. Эмпиристски-феноменалистические ориентации в гносеологии, восходящие к английскому сенсуализму и эмпиризму Нового времени, свойственны англо-саксонской философии (прагматизм, неореализм и другие), махизму и эмпириокритицизму в континентальной Европе. Характерной тенденцией теоретико-познавательной мысли, особенно с конца XIX века и в XX веке, является тесная её связь с логико-методологическим анализом науки (неокантианство, феноменология Э. Гуссерля, махизм, конвенционализм П. Дюгема и А. Пуанкаре, логический позитивизм). Последний выдвинул достаточно претенциозную и радикальную программу сведения философии (в том числе и теорию познания) к формально-логическому анализу языка науки. Но попытки реализации такой программы показали невозможность устранения специфически философской проблематики гносеологии из анализа научного знания на достаточно глубоком его уровне. Своеобразной формой философии XX века, которая сохраняла определённую смысловую связь с классической проблематикой гносеологии и, вместе с тем, претендовала на её радикальное переосмысление, выступила аналитическая философия (см. Аналитическая философия). Продолжая и углубляя по существу рефлексивные установки, свойственные классической гносеологии, её сторонники подчёркивают направленность этой рефлексии на сферу значений языковых выражений, видов их употребления и так далее. Наиболее важной проблемой современной гносеологии как самостоятельной философской дисциплины становится возможность её конструктивного взаимодействия с интенсивно развивающимися специальными науками, в том или ином ракурсе изучающими знание и познание, — с логикой, методологией и историей науки, семиотикой, информатикой, когнитивной психологией и другими. Такое взаимодействие является полем комплексного междисциплинарного исследования, где возникают синтетические дисциплины типа, например, генетической эпистемологии. |
В развитии философии гносеология играла ведущую роль, поскольку обосновывала и оценивала различные характеристики бытия, определения природы, общества и человека, нормы и критерии научного познания. В связи с тем, что познание традиционно считалось наиболее важным компонентом деятельности человека (см. Деятельность), а познавательная деятельность высоко оценивалась в культуре (см. Культура), гносеология выступала отправным пунктом для объяснения структур и связей человеческого бытия, задавая ценностные ориентации для других разделов философии, а затем и для отделяющихся от философии наук. Современная гносеология опирается на данные специальных [когнитивных] наук о знании и познании, взаимодействует с ними, стимулируется рассматриваемой в них проблематикой, не теряя в то же время своей специфики философской дисциплины, вписывающей феномен познания и знания в общий контекст бытия человека в мире.
Осмысление онтологической, антропологической, этической и другой проблематики в философии по необходимости предполагает рефлексию над способами и возможностями такого осмысления, то есть движение мысли в предметном мировоззренческом содержании философии включает рефлексивное «измерение», анализ способов и возможностей постановки, рассмотрения и решения соответствующих философских проблем. Таким образом, теоретико-познавательная проблематика объективно присутствует в любом философском мышлении. Рефлексивное выделение этой проблематики в «чистом виде» (что такое знание и познание, каковы его формы, насколько оно адекватно по отношению к своему предмету и так далее) из предметного содержания философии и конституирует теорию познания как специальную философскую дисциплину, что происходит уже на весьма высоком уровне дифференциации философского знания. В этом смысле было бы некорректно рассматривать формирование гносеологии как результат некой экстраполяции философской мысли на сферу познания по аналогии с её распространением на природу, общество и вообще любые области действительности.
Поначалу собственно теоретико-познавательная проблематика типологизации познавательной ориентации в мире ещё не выделялась на фоне онтологического различения подлинной и неподлинной действительности, на которую направлены соответствующие познавательные усилия. На более поздних этапах развития философии формулируется проблематика гносеологии в её чистом виде (в античной философии — у Сократа, Платона, Аристотеля), хотя и в подчинении онтологической тематике (см. Онтология). В это время предлагаются достаточно разработанные типологии форм знания и видов познавательной деятельности, подробно анализируются проблемы обоснования и доказательности знания, разрабатывается органически связанная с теорией познания логико-методологическая проблематика, первым классиком которой стал Аристотель, активно обсуждаются вопросы, связанные с возможностями адекватного познания реальности, сомнения в которых или даже их отрицание приводят к формированию скептицизма как особого направления в гносеологии.
В теоретико-познавательных учениях античной философии были заложены основы традиции гносеологии, из которых так или иначе исходило её последующее развитие в европейской философской мысли.
Наряду с этим, такие направления схоластики как реализм, номинализм и концептуализм задают различные модели познавательного процесса.
Бэкона). Адекватное познание ничего не может воспринимать на веру, перекладывать свою ответственность на традиции и авторитет, критерием истинности должна выступать достоверность некоторого положения дел для самосознания познающего субъекта. В этом и заключается исходная предпосылка идеи автономности человеческого познания, выступающей в качестве исходной для философской гносеологической мысли Нового времени и Просвещения. Очевидно, что связанное с этой идеей подчёркивание роли рефлексии, ответственного самоконтроля над познавательными действиями и установками субъекта существенно увеличивает значимость теоретико-познавательного анализа в системе философского исследования, делает этот анализ его необходимой предпосылкой.
По существу, они выступали как два симметричных варианта осуществления указанной выше идеи. Оба они исходили из того, что в основе адекватного знания лежат непосредственно очевидные, самодостоверные для субъекта истины. Только для эмпиризма это были эмпирически устанавливаемые «истины факта», а для рационализма в зависимости от интуитивистского (Р. Декарт) или логицистского (Г. В. Лейбниц) его вариантов в качестве таковых выступали истины интеллектуальной интуиции или аналитические «истины разума». При этом философско-гносеологическая идея о самодостоверности исходных истин для познающего субъекта, вытекающая из общемировоззренческих установок Нового времени, оказывается связанной с определённой интерпретацией научного знания, ибо «моделью» для этих самодостоверных истин оказываются фактофиксирующие суждения в эмпирических науках и представляющиеся несомненными теоретические истины математики. Такая ориентация на научное знание (при соответствующей его интерпретации) как на идеал познавательной строгости и достоверности является характерной особенностью философского анализа познания Нового времени, отличающей его от философии Античности и Средневековья.
Выявление в процессе рефлексии этих предпосылок и оснований и составляет суть так называемого трансцендентального метода Канта, который направлен на то, чтобы представить любой продукт познания как результат определённого рода деятельности априорных структур «трансцендентального сознания». Этот критико-рефлексивный трансцендентальный анализ, направленный на осознание исходных структур познавательной деятельности («теоретического разума», по терминологии Канта), призван определить место и роль последнего в системе человеческой ориентации в мире, по отношению к иным её формам, его конструктивные возможности в выработке точного знания о мире и его пределы. При этом идеалом точности знания для Канта выступают всеобщие и необходимые, как он считает, истины математики и естествознания, сложившиеся в рамках механистической галилеевско-ньютонианской парадигмы. С этой точки зрения традиционная метафизика не соответствует критериям точности и поэтому не может претендовать на роль науки в строгом смысле слова.
Анализируя проблему соотношения точного знания и метафизики, Кант усматривает причину несостоятельности последней в претензии на познание «вещей в себе» — мира в целом, Бога, свободы и так далее, — выходящих за пределы «конечного» человеческого познания. Именно в этом ограничении реальных возможностей человеческого познания миром явлений, в утверждении невозможности познания рационально-теоретическими средствами абсолюта, универсума в целом, то есть, по существу, его моделирования в некоем артикулированном идеальном объекте, как это делается в точном естествознании, и заключался так называемый агностицизм Канта, который отнюдь не отрицал возможности перманентного расширения и углубления познания в сфере «конечных» объектов. Стремясь чётко показать пределы конструктивных возможностей «конечного» человеческого познания, Кант основывает анализ этих возможностей на опыте научного познания. Его учение о познании оказывается тем самым органически связанной с логико-методологической проблематикой науки в определённой гносеологической интерпретации.
Учение Канта о синтетических априорных формах познания выходит за рамки противостояния узкоаналитического рационализма и эмпиризма Нового времени и задаёт новое измерение анализа продуктивной деятельности познания. Современная методология науки (см. Методология науки), преодолевая абсолютизацию кантовского априоризма познавательных предпосылок определённого типа, в то же время исходит из признания обусловленности конкретного опыта познания некоторыми исходными когнитивными структурами, выполняющими роль функциональных априорных предпосылок.
С этой позиции дух рассматривает в философии (в логике) диалектику развития своих форм.
Если говорить об удельном весе гносеологии в современом философском знании, то распространение гносеологизма в XIX веке сменяется в XX веке поворотом в сторону онтологизма. Это связано с процессом перехода от классической к постклассической философии, при котором чётко осознается производность познания — как определённого мироотношения от бытия человека в мире. Но это отнюдь не предполагает возвращения к «наивной» нерефлексивной онтологии докантовского типа, а связано с рассмотрением познавательного отношения человека к миру в общей перспективе его мироотношения, взятого, так сказать, в широте и глубине, что и позволяет рассматривать то бытие (см. Бытие), которое выступает предметом онтологии в современном её понимании.Средневековая наука и математика — Британская библиотека
Тейлор МакКолл обсуждает раннесредневековые подходы к различным типам знаний, которые сегодня мы можем считать «научными», а также предметы, преподаваемые в первых университетах, включая математику и астрономию.
Представление о науке в раннем средневековье является широким и охватывает множество предметов. Чтобы понять это, мы должны подумать о корне слова «наука», которое происходит от латинского термина scientia , означающего «знание».В средние века «наука» человека относилась к его пониманию определенной темы. Наша современная концепция науки как области, включающей такие предметы, как биология и химия, является гораздо более узким определением, чем то, что понимали наши средневековые предшественники. Фактически, сегодня мы часто ассоциируем науку с мирским: факты, которые можно наблюдать в природе, оставляя мало места для божественного. Христианский Запад не видел таких разделений; действительно, считалось, что Бог создал все для определенной цели, и человек мог только попытаться раскрыть сложности творения.
Раннее средневековье и квадривиум
После падения Рима в V веке классические знания, служившие основой римского образования, по большей части были потеряны для Западной Европы.
Многие из наиболее известных гениев классического прошлого, включая Аристотеля, Платона и Евклида, писали по-гречески, и греческий язык быстро вышел из употребления. Хотя некоторые трактаты были переведены на латынь и распространены в Западной Европе, подавляющее большинство классических знаний осталось в восточных частях бывшей Римской империи и на Ближнем Востоке.
Несколько ученых мужей несли ответственность за сохранение по крайней мере некоторых классических знаний в средневековой Европе. Боэций (р. c , 470, ум. 524), римский политик, который, возможно, наиболее известен своими философскими трудами, написал и перевел греко-римские тексты по квадривиуму : четыре предмета: арифметика, геометрия, астрономия и музыка. квадривиум преподавался после подготовительного тривиума , который включал три предмета: грамматику, логику и риторику.Вместе они сформировали семь гуманитарных наук и стали основой средневекового образования, сначала в монастырях и соборных школах, а затем, когда в XII веке были основаны университеты.
Считается, что Боэций ввел термин quadrivium в своих трудах, а его трактат по арифметике был широко распространен в раннем средневековье.
После шестого века, quadrivium обучение в основном ограничивалось монастырями и соборными школами, а выполнение научных запросов — от изучения природных явлений до математических уравнений — было в значительной степени омрачено теологическими проблемами.Монахи изучали практические науки, такие как медицина и архитектура, чтобы лечить своих больных и строить церкви, изучали астрономию, чтобы определять время для молитв, и использовали арифметику для повседневного ведения счетов.
Расчет передвижных застолий
Среди самых ранних и наиболее распространенных математических текстов и диаграмм есть те, которые связаны с вычислением даты Пасхи с использованием как арифметики, так и астрономии. Определение даты — что неоднозначно в Библии, но близко к еврейскому празднованию Пасхи — на протяжении веков занимало многих ранних теологов.
Было признано, что Пасха всегда должна приходиться на воскресенье, обычно близкое к Пасхе, и, в конце концов, Западная церковь согласилась, что ее следует праздновать в воскресенье после 14-го дня пасхального (или пасхального) месяца, определяемого как месяц, в котором 14-й день приходится на весеннее (или весеннее) равноденствие или после него. Однако это открыло еще одну банку с червями; Между различными ветвями христианства не существовало точного консенсуса относительно того, как определять дату весеннего равноденствия. В конце концов, Западная церковь приняла александрийский метод вычисления даты Пасхи, который оставался в силе до реформы григорианского календаря 1582 года.
Таблицы Computus, диаграммы, используемые для определения календарных дат Пасхи и других подвижных праздников (многие из которых были привязаны к лунным и солнечным циклам), были распространены в ранних островных и континентальных рукописях. Фрагмент коллекции теологических трактатов, составленных как в Англии, так и во Франции в XI и XII веках (ныне BnF, Latin 15170), включает удивительно динамичный рисунок на всю страницу учителя, инструктирующего группу студентов по работе с компьютером.
Сцена происходит под двумя арками, над которыми нарисованы группы башен.Инструктор сидит слева в большом кресле, его ученики перед ним. Он держит позолоченный диск, разделенный на три части, напоминающий карту Т-О, правый палец поднят во время лекции. Один из его учеников, стоящий на заднем плане, считает по пальцам; двое сидящих перед ним держат дощечку и перо и сложенный кусок пергамента соответственно. За изображением следует календарь и множество разноцветных компьютерных диаграмм, некоторые из которых украшены архитектурными элементами.
Диаграммы Computus
Пример ранней компьютерной диаграммы можно найти в собрании работ, сделанных в Лионе в 11 веке (Британская библиотека, Sloane MS 263).Рукопись содержит компьютерные диаграммы и тексты двух важных первых деятелей научного образования: Помощника из Осера (fl. c , 900) и английского монаха-бенедиктинца Беде (род. c , 673, ум. 735). Хелперик был монахом-бенедиктинцем, получившим образование в аббатстве Сен-Жермен д’Оксер в современной центральной Франции.
Он написал одну из самых популярных работ по вычислительной технике средневековья, De computo ( On the Computus ). Известный как «Достопочтенный», Беде много писал на исторические и богословские темы, а также затронул спорную тему о правильном способе вычисления даты Пасхи.Его тексты часто прилагаются к вычислительным таблицам.
Обширные вычислительные диаграммы и таблицы представлены в более позднем английском сборнике вычислительных и астрономических работ (Британская библиотека, Egerton MS 3314). Эта коллекция рукописей, созданная в Кентербери в 11 или 12 веках, демонстрирует непреходящую важность науки о вычислениях и актуальность работ Беде, а также силу диаграмм в переводе сложных и сложных идей в простые схемы.В рукописи также рассказывается, как выполнять математические вычисления и вычислять даты Пасхи вручную. Представлены полные руки и разделены на секции, помеченные цифрами, демонстрирующими счет пальцев. Вычислительные трактаты и диаграммы продолжали копироваться и в 16 веке.
Математика
Вплоть до XII века самая передовая математика в Западной Европе была вычислительной по своей природе. Большая часть наследия Древней Греции, включая «Элементы » Евклида, была неизвестна Западной Европе до 12 века, когда в Европу были импортированы латинские переводы греческих и арабских текстов.Элементарная арифметика и геометрия преподавались в монастырях и монастырских школах, но оригинального вклада ни в одну из этих областей не было, пока новые трактаты не начали проникать в Европу с Ближнего Востока.
Хорошее представление о математике до XII века — это копия книги Боэция De Institutione arithmetica ( Об арифметике ), сделанная в середине XI века (BnF, латинское 10251). Рукопись потенциально была сделана в Дижоне и повсюду заполнена математическими диаграммами.
Более поздняя версия того же текста может быть найдена в копии работы Боэция по арифметике, сделанной в Англии или Франции в третьей четверти XII века (Британская библиотека, Harley MS 549).
Эта рукопись также содержит математические диаграммы и, в частности, красочную, богато украшенную таблицу умножения римских цифр.
Астрономия
Образовательные реформы, инициированные Карлом Великим во время Каролингского Возрождения в конце 8-го и начале 9-го веков во Франции, возродили изучение астрономии и обеспечили ее преподавание в монастырских школах по всей Империи.В этот период на Ближнем Востоке процветали достижения в области астрономии, и астрономические знания считались первостепенными для ученых людей на Западе. Например, в 11 веке астролябия была завезена в Европу с Ближнего Востока. Астролябия — это устройство, используемое для измерения положения планет и для астрологических предсказаний. Такие прогнозы были особенно важны для практикующих врачей, которые полагались на положение планет и зодиака, которые, как считается, связаны с отдельными частями тела, чтобы определить лучшее и худшее время для кровопускания и других процедур.Студенты университетов, начиная с XII века, изучали астрономию — наряду с арифметикой и геометрией — в рамках своей учебной программы quadrivium , и начался медленный прогресс по всем трем дисциплинам.
Астрономические изображения и тексты, сохранившиеся до наших дней, иногда мгновенно узнаваемы, а иногда до смущения неясны для современного зрителя. Орбиты планет часто изображают как множество вложенных вместе кругов. Астрономическая коллекция, созданная во второй и третьей четвертях XII века во Франции (возможно, в Шартре), содержит множество аккуратно измеренных планетных диаграмм концентрических кругов (сл.203-228v), а также несколько ярких изображений созвездий и зодиакальных фигур (сл. 229v-232v) (BnF, Latin 14754). Кроме того, сборник компьютерных и астрологических текстов, созданных между 1075-1222 годами в северной или центральной Франции (Британская библиотека, Royal MS 13 A XI), отображает орбиты различных планет на графике (ф. 143v).
Рукописи, которые мы здесь обсуждали, представляют собой очень небольшую часть научных рукописей до 1200 года. Однако они дают яркое представление о том, как люди понимали мир природы до того, как наплыв новых текстов в Западную Европу навсегда изменил научное знание.
искусств и наук | Западная цивилизация
Цель обучения
- Напишите о научных и художественных достижениях Средневековья и о том, как на эти достижения повлияли определенные технологические достижения и изменения в мышлении.
Ключевые моменты
- После падения Римской империи Средние века были временем небольшого научного и художественного прогресса до возрождения 12 века, когда возросшие контакты с исламским миром и Византия возродили искусство.
- Уильям Оккам настаивал на том, что мир разума и мир веры должны быть отделены друг от друга, и этот новый подход освободил научные спекуляции от догматических ограничений аристотелевской науки, открыв путь для новых подходов.
- После возрождения XII века в средневековой Европе произошли радикальные изменения в темпах появления новых изобретений, инноваций в способах управления традиционными средствами производства и в экономическом росте.
- В этот период произошел значительный технологический прогресс, в том числе внедрение пороха, изобретение вертикальных ветряных мельниц, очков и механических часов, а также значительное улучшение водяных мельниц, строительных технологий (готическая архитектура, средневековые замки) и сельского хозяйства в целом (трехполевая севооборот).
- В странах Северной Европы готическая архитектура оставалась нормой, и готический собор был дополнительно украшен. В Италии архитектура обрела новую форму, вдохновленную классическими идеалами.
- Важнейшим достижением позднесредневековой литературы стало преобладание местных языков.
Условия
Евклид
Греческий математик (~ 300 г. до н.э.), которого часто называют «отцом геометрии». Его «Элементы» — одна из самых влиятельных работ в истории математики.
Гутенберг
Немецкий кузнец, ювелир, печатник и издатель, открывший печать в Европе. Его изобретение механической печати с подвижным шрифтом положило начало революции печати и широко считается самым важным событием современной эпохи.
Николай Коперник
Математик и астроном эпохи Возрождения (1473–1543), сформулировавший гелиоцентрическую модель Вселенной, в центре которой находится Солнце, а не Земля.
Реконкиста
Период примерно 781 года в истории Пиренейского полуострова, начиная с исламского завоевания в 711-718 годах и до падения Гранады, последнего исламского государства на полуострове, в 1492 году.
Томистик
Философская школа, возникшая как наследие работ и мысли святого Фомы Аквинского (1225–1274), философа, теолога и Доктора Церкви.
эллинский
с древнегреческого; Hellenikos, «относящийся к Греции или грекам».
разговорный
Родной язык или диалект определенного населения, особенно в отличие от литературного, национального или стандартного языка, такого как латынь.
Ренессанс 12 века был периодом многих перемен в начале высокого средневековья. Он включал социальные, политические и экономические преобразования, а также интеллектуальное возрождение Западной Европы с сильными философскими и научными корнями. Для некоторых историков эти изменения открыли путь для более поздних достижений, таких как литературное и художественное движение итальянского Возрождения в 15 веке и научные разработки 17 века.
После распада Западной Римской империи Западная Европа с большими трудностями вступила в средневековье.Помимо депопуляции и других факторов, большинство классических научных трактатов классической античности, написанных на греческом языке, стали недоступны.
Философское и научное учение раннего средневековья было основано на немногих латинских переводах и комментариях к древнегреческим научным и философским текстам, оставшимся на латинском Западе.
Этот сценарий изменился в эпоху Возрождения 12 века. Усиление контактов с Византией и исламским миром в Испании и Сицилии, крестовые походы и Реконкиста позволили европейцам искать и переводить работы эллинских и исламских философов и ученых, особенно Аристотеля.
Повторное открытие работ Аристотеля позволило полностью развить новую христианскую философию и метод схоластики. К 1200 году были достаточно точные латинские переводы основных работ Аристотеля, Евклида, Птолемея, Архимеда и Галена, то есть всех интеллектуально важных античных авторов, кроме Платона. Кроме того, на латыни стали доступны многие ключевые средневековые арабские и еврейские тексты, такие как основные труды Авиценны, Аверроэса и Маймонида. В 13 веке схоласты расширили естественную философию этих текстов комментариями (связанными с преподаванием в университетах) и независимыми трактатами.
Среди них были работы Роберта Гроссетеста, Роджера Бэкона, Джона Сакробоско, Альберта Великого и Дунса Скота.
Схоласты верили в эмпиризм и поддерживали римско-католические доктрины посредством светских исследований, разума и логики. Самым известным схоластом был Фома Аквинский (позже объявленный «Доктором Церкви»), который возглавил движение от платонизма и августинизма к аристотелизму.
Между тем, предшественники современного научного метода можно увидеть в акценте Гроссетесте на математике как на способе понимания природы и в эмпирическом подходе, которым восхищался Роджер Бэкон.Гроссетест был основателем известной оксфордской францисканской школы. Он построил свою работу на видении Аристотеля двойственного пути научного мышления. На основании частных наблюдений он пришел к универсальному закону, а затем обратно — от универсальных законов к предсказанию частных. Гроссетест называл это «решимостью и композицией». Кроме того, Гроссетест сказал, что оба пути должны быть проверены экспериментально, чтобы проверить принципы.
Эти идеи установили традицию, которая была перенесена в Падую и Галилео Галилей в 17 веке.
Под руководством Гроссетеста и вдохновившись трудами арабских алхимиков, которые сохранили и развили портрет индукции Аристотеля, Бэкон описал повторяющийся цикл наблюдений, гипотез и экспериментов, а также необходимость независимой проверки. Он подробно описал, как проводил свои эксперименты, чтобы другие могли воспроизвести и независимо проверить его результаты — краеугольный камень научного метода и продолжение работы таких исследователей, как Аль Баттани.
Первая половина 14 века знаменовала собой научную деятельность великих мыслителей. Исследования логики Уильяма Оккама привели его к постулированию конкретной формулировки принципа экономии, известного сегодня как бритва Оккама. Этот принцип является одной из основных эвристик, используемых современной наукой для выбора между двумя или более недоопределенными теориями.
Уильям Оккам. Уильям Оккам из цветного окна церкви в Суррее.
Он считается одним из основных деятелей средневековой мысли и был в центре основных интеллектуальных и политических споров 14 века.
Томас Брэдвардин и его партнеры, оксфордские калькуляторы из Мертон-колледжа, Оксфорд, отделили кинематику от динамики, сделав акцент на кинематике и исследуя мгновенную скорость. Они сформулировали теорему о средней скорости: тело, движущееся с постоянной скоростью, преодолевает расстояние и время, равное ускоренному телу, скорость которого составляет половину конечной скорости ускоряемого тела. Они также продемонстрировали эту теорему — суть «Закона падающих тел» — задолго до Галилея, получившего признание.
В свою очередь, Николь Орем показал, что причины, предложенные физикой Аристотеля против движения Земли, не действительны, и привел аргумент простоты в пользу теории, согласно которой движется Земля, а не небеса. Несмотря на этот аргумент в пользу движения Земли, Орем отступил от общепринятого мнения, что «все считают, и я думаю, что сам, что движутся небеса, а не Земля».
Историк науки Рональд Намберс отмечает, что современные научные предположения о методологическом натурализме также восходят к работам этих средневековых мыслителей.
После возрождения XII века в средневековой Европе произошли радикальные изменения в темпах появления новых изобретений, инноваций в способах управления традиционными средствами производства и в экономическом росте.В этот период произошел значительный технологический прогресс, в том числе внедрение пороха, изобретение вертикальных ветряных мельниц, очков, механических часов и значительное улучшение водяных мельниц, строительных технологий (готическая архитектура, средневековые замки) и сельского хозяйства в целом (трехпольный севооборот. ).
Развитие водяных мельниц с момента их древнего происхождения было впечатляющим, и оно распространилось от сельского хозяйства до лесопилок как для дерева, так и для камня. Ко времени Книги Судного дня в большинстве крупных деревень были поворотные мельницы; только в Англии их было около 6500.
Гидроэнергия также широко использовалась в горнодобывающей промышленности для подъема руды из шахт, дробления руды и даже для привода сильфонов.
Европейские технические достижения XII-XIV веков были либо основаны на давно установившихся в средневековой Европе методиках, восходящих к римским и византийским предшественникам, либо адаптированы из межкультурных обменов через торговые сети с исламским миром, Китаем и Индией. Часто революционный аспект заключался не в самом изобретении, а в его технологическом совершенствовании и применении к политической и экономической власти.Хотя порох и другое оружие были начаты китайцами, именно европейцы развили и усовершенствовали его военный потенциал, ускорив европейскую экспансию и, в конечном итоге, империализм в Новую Эру.
Также значительными в этом отношении были достижения в области морских технологий. Успехи в кораблестроении включали создание многомачтовых кораблей с латинскими парусами, рулем на кормовой стойке и конструкцией корпуса в виде каркаса.
Наряду с новыми навигационными технологиями, такими как сухой компас, посох «Джейкоба» и астролябия, они позволили экономический и военный контроль над морями, прилегающими к Европе, и позволили достичь глобальных навигационных достижений наступающей Эры Исследований.
На рубеже эпохи Возрождения изобретение Гутенбергом механической печати сделало возможным распространение знаний среди более широких слоев населения, что привело бы не только к постепенному более эгалитарному обществу, но и к созданию общества, способного доминировать над другими культурами, опираясь на огромный резерв знания и опыт. Технические рисунки позднесредневековых художников-инженеров Гвидо да Виджевано и Виллара де Оннекура можно рассматривать как предшественников произведений позднего Возрождения таких людей, как Таккола или да Винчи.
Производство печатных книг в Европе c. 1450-1800. Предполагаемый выпуск печатных книг в Европе с ок. 1450–1800 гг. Книга определяется как печатное издание, содержащее более 49 страниц.
Предшественник искусства эпохи Возрождения можно увидеть в произведениях Джотто начала 14 века. Джотто был первым художником с древних времен, который попытался изобразить трехмерную реальность и наделить своих персонажей истинными человеческими эмоциями. Однако наиболее важные события произошли во Флоренции 15 века.Изобилие купеческого сословия позволяло широко покровительствовать искусствам, и первыми среди покровителей были Медичи.
В изобразительном искусстве произошло несколько важных технических нововведений, таких как принцип линейной перспективы, обнаруженный в творчестве Мазаччо и позже описанный Брунеллески. Большого реализма также добились научные исследования анатомии, отстаиваемые такими художниками, как Донателло. Особенно хорошо это видно в его скульптурах, вдохновленных изучением классических моделей.
В странах Северной Европы готическая архитектура оставалась нормой, и готический собор был дополнительно украшен. В Италии же архитектура приняла другое направление, также вдохновленное классическими идеалами.
Венцом того времени был собор Санта-Мария-дель-Фьоре во Флоренции с башней с часами Джотто, воротами баптистерия Гиберти и куполом собора Брунеллески беспрецедентных размеров.
Дуомо во Флоренции, Италия, вид ночью с площади Микеланджело.Башня с часами Джотто справа и купол собора Брунеллески слева. В одном здании представлены два самых влиятельных архитектурных проекта в мире.
Важнейшим достижением позднесредневековой литературы стало преобладание народных языков. Этот язык использовался в Англии с 8 века, а во Франции — с 11 века. Самыми популярными жанрами письменных произведений были chanson de geste, лирика трубадуров, романтические эпосы или романс.Хотя позднее в Италии появилась местная литература на местном языке, именно здесь должны были произойти самые важные события того периода.
В произведении Данте Алигьери « Божественная комедия », написанном в начале 14 века, средневековое мировоззрение соединилось с классическими идеалами. Еще одним пропагандистом итальянского языка был Боккаччо со своим Decameron .
Применение народного языка не повлекло за собой отказа от латыни, и как Данте, так и Боккаччо много писали на латыни, а также на итальянском, как и Петрарка позже (чья Canzoniere также продвигала разговорный язык и считается первым сборником современной лирической поэзии) .Вместе эти три поэта сделали тосканский диалект нормой для современного итальянского языка.
Источники
Средневековье, наука в
I. Адекватное восприятие средневековья
Средневековье обычно воспринимается как период мрака и застоя между высотами Античности и Возрождения. Это представление особенно верно в случае средневековой науки. Она возникла из взглядов Дени Дидро, Жана ле Рона Д’Аламбера, Монтескье, Жана Жака Руссо, Франсуа Мари Ауре де Вольтера и других философов французского Просвещения 18 -х годов годов, которые воспринимали Средние века как Темный период истории человечества, между огнями Античности и Возрождения, во власти Римско-католической церкви и без какого-либо научного развития (см.
Калин, 1997).
Американский философ науки -го -го века Томас Сэмюэл Кун также был на этом пути с его представлением о том, что научный прогресс может происходить только через научные революции, которые представляют собой сдвиги между несоизмеримыми парадигмами. По его словам, не было никакой связи между Physica Аристотеля и Principia Mathematica Ньютона в физике или Альмагеста Птолемея и De Revolutionibus orbium coelestium Коперника ( On Revolution of Heavenly Bodies, например, ), потому что они, например, Astronomy ) дали совершенно разные объяснения одних и тех же проблем (ср.Кун, 1996). На его идеи оказал влияние французский философ науки русского происхождения Александр Койре (1892-1964), который критиковал роль экспериментов в установлении любой реальной истины, но воспринимал их как простые методы, используемые только для подтверждения принятых представлений. Таким образом, он утверждал, что эксперименты с перекатыванием и падением весовых объектов, описанные Галилео Галилеем, были не настоящими экспериментами, а просто мысленными экспериментами, воображаемыми, чтобы объяснить его Платон, оказавший влияние на натурфилософию.
На этом пути он пришел к выводу, что научная революция 17-го -го века возникла не из каких-либо экспериментальных результатов, а из теоретических изменений в понимании мира (см. Koyré, 1957).
Напротив, французский католический философ науки 19 -го -го века Пьер Дюэм утверждал, что западная наука на самом деле является католической наукой, потому что Римско-католическая церковь сыграла решающую роль в ее развитии (ср. Duhem, 1985). Такого же образа мышления придерживался английский католический философ науки -го -го века Алистер Кромби с его утверждением, что научная революция 17-го -го -го века не была единичным событием, а была вызвана средневековыми научными достижениями (см.Кромби, 1959). Исходя из вышеизложенных понятий, данная статья пытается доказать, что, хотя средневековая интеллектуальная среда с ее поисками гармонии между религиозными истинами и научными теориями была уникальным периодом в истории человечества, было бы большим упрощением воспринимать ее только как мост между интересом античности к природе и использованием человека в эпоху Возрождения как мерила всех вещей, потому что он также сумел предоставить человечеству его собственные оригинальные достижения.
II. Общий интеллектуальный контекст
После падения Западной Римской Империи в 476 г. до н.э. ее территория была разделена между различными варварскими племенами, которые постепенно образовали свои собственные феодальные государства (см. Boing, 1971). Восточная Римская империя, известная как Византия, просуществовала до 1453 года, в то время как южная часть Средиземного моря была завоевана арабами-мусульманами в 7 годах. Работы греческих и римских натурфилософов были в основном уничтожены на Западе и сохранились только в таких следах, как латинские транскрипты, хранящиеся в католических монастырях, которые распространились по Европе (ср.Riché, 1976).
Хотя большинство упомянутых работ сохранилось в Византии, там они оказали лишь незначительное влияние на развитие науки из-за тесной связи между Православной Церковью и авторитарным государством, постоянной борьбы за выживание и вера в вечную истину, раскрываемую в трудах древних авторитетов.
Таким образом, основная роль византийской науки заключалась в передаче классических знаний исламскому халифату и Латинскому Западу, но также и в передаче первоначальных достижений первых последним.Его главными достопримечательностями было строительство церкви Святой Софии архитекторами и математиками Исидором Милетским и Антемием из Тралл, которая в течение тысячи лет оставалась самой большой церковью в мире, а также открытие смеси греческого огня, использованной в морские сражения из-за возможности горения на воде, что позволило Византийской империи выжить в течение тысячи лет. Оба достижения произошли уже в 6 -м веках, на пике византийской науки, и, таким образом, явно стали ее символами из-за того, что впоследствии она вошла в медленный непрерывный упадок.Следовательно, византийская наука всегда оставалась классической наукой, которая достигла своего пика только через возвращение к древним авторитетам во времена Македонии (11 -е ), Комнинов (12 -е ) и Палеологов (14 -е ).
Возрождение (ср. Tatakes and Moutafakis, 2003). Ярким примером средневековой женщины-византийского ученого является принцесса Анна Комнене (1083–1153), дочь императора Алексиоса I Комнина Византийского и Ирины Дукаины. В своей хронике Alexiad она рассказала о своем придворном образовании, основанном на древнегреческом языке, литературе, риторике и науках, но также включавшем медицину, астрономию, математику, географию, историю и военное дело.По словам современников, она преподавала медицину, возглавляла главную константинопольскую больницу и детский дом, в которых находились койки для 10 000 пациентов и сирот, и считалась специалистом по подагре (см. Коннор, 2004).
Что касается Латинского Запада, то есть средневековых феодальных стран, связанных католической верой и латинским языком, то его раннесредневековая интеллектуальная жизнь была сконцентрирована в основном в монастырях Бенедицитне (Boing, 1971). Их главным интересом была религия, но они также должны были быть вовлечены в изучение природы, например, для ухода за больными, что привело к развитию медицины и фармации, или для определения правильного времени для молитвы или точной даты Пасхи, которая ведут к развитию математики и астрономии.
В то время как первые два исходили из христианского представления о помощи другим, последние два были направлены на соблюдение законов и принципов, согласно которым Бог организовал свою Вселенную. Таким образом, в их сознании, исследуя его творение, монахи-бенедиктинцы одновременно поклонялись Богу (см. Riché, 1976).
Исламская наука развивалась в двух исламских халифатах, Омейядском с центрами в Дамаске и Кордове и Аббасидском с центрами в Багдаде и Каире, благодаря трудам персидских, арабских, мавританских, берберских, ассирийских и египетских мыслителей. , которые были в основном мусульманами, но также христианами и евреями, такими как комментатор Торы и придворный врач султана Саладина Моисей Маймонид (1135-1204) (ср.Хафф, 2003). Исламских ученых называли эрудитами, хакимами или мудрецами, что явно указывает на их различные навыки, потому что они были одновременно врачами, учеными и художниками. Хотя они контактировали со значительным количеством древних писаний, им удалось произвести только новые интерпретации древних авторитетов, но не собственные новые достижения, которые, по словам Гранта, были вызваны жесткостью ислама по отношению к любому.
философские рассуждения, которые лучше всего иллюстрируются фигурами известных мусульманских философов, персидского Ибн Сины Авиценны (ок.980-1037) и испанский Ибн Рушд Аверроэс (ок. 1126-1198), которые были индивидуальными мыслителями, работавшими на окраинах упомянутых исламских халифатов (ср. Грант, 1996).
III. Высокое средневековье
После освобождения Толедо в 1085 году и Сицилии в течение 11 гг. От мусульманского правления латинский Запад вступил в контакт с наибольшим количеством древних текстов до того времени (ср. Grant, 1996). В первую очередь они пришли из греческих оригиналов и во вторую очередь из арабских переводов.Среди них наиболее видное место было уделено трудам древнегреческого философа Аристотеля, который стал известен просто как Философ, поскольку повторное открытие его работ имело решающее значение для становления католической схоластической философии, направленной на примирение. между теологией и философией, предоставляя рациональные объяснения религиозных учений (см.
Калин, 1997).
Его главным сторонником был итальянский доминиканец Фома Аквинский (1225-1274), позже объявленный святым, ангельским учителем и доктором Церкви, который для достижения единства богословия и философии имеет в своем Summa Theologiae заявил, что разум может помочь в решении вопросов веры, для чего он использовал логические силлогизмы.Происходивший из знатного происхождения, ему сначала было суждено стать монахом-бенедиктинцем, как это было тогда обычным делом для младших сыновей из богатых семей, поэтому его отправили в знаменитый монастырь Монте-Кассино, где он познакомился с работами Аристотель, Аверроэс и Маймонид, но в возрасте девятнадцати лет он решил присоединиться к недавно сформированному доминиканскому ордену, что он и сделал, несмотря на решительные возражения со стороны его семьи. Он учился на факультете искусств Парижского университета, стал профессором Священного Писания в Кельнском университете и, наконец, вернулся в Парижский университет в качестве регента-магистра богословия на два мандата (см.
Кромби, 1959). В своих трудах он утверждал, что, хотя люди обладают природной способностью познавать многие вещи, они все же время от времени нуждаются в особом божественном откровении, особенно в отношении вопросов веры, которые он объяснил как движение интеллекта. Богом к его действию. Таким образом, он утверждал, что истины науки не могут противоречить истинам веры, и по поводу тревожного вопроса о вечности мира ( de aeternitate mundi ) он сказал, что, поскольку любой аргумент разума оказывается неудовлетворительным, только откровение может предложить надежный ответ (ср. . Summa Theologiae, I, кв. 46, а. 2).
Его учение об использовании математических моделей в физических науках дало начало математической физике, scientia media или «смешанной науке», лучшими примерами которой являются механика и оптика. Он был основан на демонстративных силлогизмах, состоящих из двух предпосылок, математического и физического, вывод которых был средним термином или метрической концепцией, выражающей конечный результат процесса измерения, применяемого к физическому объекту.
Он позволил продемонстрировать свойства природных тел и неорганических веществ, состоящих из элементов и соединений, таких как звезды и планеты, и, таким образом, лег в основу естественного богословия и породил философское движение, которое в честь святого Фомы Аквинского была названа томизмом (ср. Wallace, 1996). Он представляет собой продолжение учения Аристотеля об аналогии, которое представляет собой форму рассуждения, в которой одна вещь выводится как похожая на другую в определенном отношении на основании известного сходства между вещами в других отношениях.Аристотелевско-томистская концепция аналогии сыграла решающую роль в развитии богословия, поскольку она позволила богословам воспринимать и описывать Бога с помощью различных аналогий, которые уже присутствовали в метафорах Ветхого Завета и притчах Нового Завета по всей Библии. .
Особое место в аристотелево-томистской мысли отводится проблеме материи, которая по своему определению обозначает все, что непосредственно воспринимается человеческими чувствами, то есть «материал», который можно увидеть, услышать, понюхать, попробовать и потрогать.
Как таковой, он охватывает не только твердые объекты, но и жидкости, газы и предметы, которые косвенно можно наблюдать с помощью измерительных приборов. Следует подчеркнуть, что, хотя и для Аристотеля, и для святого Фомы Аквинского «форма» воспринималась как неполная и частичная реальность или ens quo , Оксфордская францисканская школа -го века вместо этого воспринимала ее как целостную субстанцию или Ens quod, что привело к ряду противоречий.Как главное последствие упомянутого недоразумения, ньютоновская физика стала «материалистической» в своем структурном описании космоса, «механистической» в отношении динамического и причинного объяснения его становления и «редукционистской» в своем подходе к взаимосвязи между целиком и частями. Таким образом, неправильно понятая аристотелевско-томистская мысль должна была стать главным врагом, с которым нужно было бороться, с точки зрения современной математической и экспериментальной науки.
Учитель Фомы Аквинского в Парижском университете, немец доминиканец Альберт Великий (1193 / 1206-1280), позже объявленный святым и также доктором Церкви, сделал свои собственные комментарии ко всем известным сочинениям Аристотеля, а также о трудах упомянутых выше мусульманских философов Авиценны и Аверроэса.
Таким образом он писал о теологии, логике, географии, ботанике, зоологии, астрономии, астрологии, алхимии, физиологии, френологии, справедливости, праве, минералогии, дружбе и любви (ср. Weisheipl, 1980). Он не только изучал науку по книгам, но также экспериментировал с природой и заимствовал у Аристотеля точку зрения, согласно которой научный метод должен соответствовать объектам научной дисциплины в данном случае (см. Gillispie, 1970). Все эти переводы обогатили средневековых натурфилософов знаниями своих предшественников.Что касается медицины, они не только ограничились переводами произведений Гиппократа и Галена, которые были доставлены в Европу Константином Африканским (ок. 1017-1087), но и критически оценили упомянутые работы , лучшим примером которой является Хильдегард из Бингена (ок. 1098–1197), которая разработала свою собственную фармакопею на основе монастырского сада, как это объясняется в ее знаменитой работе Physica (см. Baum, 2005).
Еще одним важным шагом в развитии средневековой латинской науки было основание университетов, которые не только размещали библиотеки для вышеупомянутых переведенных текстов, но также обеспечивали полную инфраструктуру для интеллектуальных сообществ.
Эти уникальные католические учреждения были созданы с 11 -х годов века. Первыми из них были Болонья, Париж и Оксфорд, каждая из которых была названа Studium Generale, , что означало, что им было разрешено преподавать все четыре признанные средневековые науки, а именно философию, теологию, юриспруденцию и медицину. Со временем они стали центрами производства и передачи знаний. В случае медицины особенно важными были Падуя, Салерно и Монпелье, которые ввели практику вскрытия человека в анатомические учения (см.Кромби, 1959).
По словам Гранта, причина того, что университеты появились только на Латинском Западе, заключалась в раздельном существовании Римско-католической церкви и различных феодальных государств, каждое из которых было готово признать дальнейшее отдельное существование корпоративных образований, таких как университеты. Упомянутые независимые отношения между церковью и государством на Латинском Западе существенно отличались от подчинения церкви государству в Византийской империи и тщательных религиозных предписаний для всей жизнедеятельности на мусульманском Востоке, что лучше всего символизировалось с личностью халифа, который был одновременно высшим религиозным и политическим правителем.
Уже в 13 -м веках ученые из разных университетов начали путешествовать друг с другом по учебным заведениям, чтобы исследовать библиотеки или читать лекции, и, следовательно, помогли распространению знаний и формированию единой интеллектуальной среды во всем Латинский Запад. Благодаря своей системе преподавания с лекциями, основанными на прочтении древних авторитетов, и дискуссиям, развивавшимся вокруг диссертаций студентов на их основе, европейские университеты в то же время сохраняли опыт предыдущих поколений и поощряли критику одно и тоже.Оба эти обстоятельства были одинаково важны для развития научного мышления, которое в конечном итоге привело к окончательному ниспровержению древних властей в эпоху Возрождения (ср. Grant, 1996).
Как перевод трудов Аристотеля на латынь, так и основание европейских университетов внесли большие улучшения в средневековую латинскую науку.Их влияние было даже больше, если учесть, что оба эти достижения произошли одновременно.
Однако, по мнению Дюгема, решающим моментом в развитии современной науки на самом деле стало осуждение работ Аристотеля епископом Парижа и бывшим канцлером Сорбонны Этьеном Темпье (ум. 1279) в 219 статьях, провозглашенных 7 -го года. март 1277 г., примеру которого в том же году последовал архиепископ Кентерберийский и бывший оксфордский францисканец Джон Пекхэм (ок.1230-1292). Следует подчеркнуть, что упомянутые осуждения представляют собой продолжение более ранних осуждений 1210 и 1270 годов, которые также имели место в Парижском университете и были в первую очередь направлены против комментаторов Аристотеля, а не против его работ. Таким образом, в то время как первый осуждал работы греческого философа-перипатетика Александра Афродисийского и его представления о пантеизме или присутствии Бога во всех сотворенных вещах, второй был направлен на работы вышеупомянутого испанского исламского философа. Аверроэс и его представления о вечности Вселенной, смертности души и Боге как «неподвижном двигателе» (ср.
Вудс, 2005).
Хотя упомянутые осуждения произошли по теологическим причинам и были широко восприняты и даже отменены в 1325 году последователями Фомы Аквинского, некоторые из работ которых также были осуждены, они все же оказали огромное влияние на развитие натурфилософии. . Статьи епископа касались прежде всего учения Аристотеля о вечности мира, двойной истины, одной в теологии и другой в философии, и ограничений абсолютной власти Бога естественными законами, которые находились в прямом противоречии с догмами. Творения, обучающей роли Церкви и всемогущества Бога.Это осуждение дало свободу средневековым натурфилософам подвергнуть сомнению и другие учения Аристотеля. Пытаясь привести их в соответствие с католическими догмами, они разрабатывали свои собственные теории, более или менее независимые от Аристотеля. Изучив оригинальные средневековые документы, Дюгему удалось доказать, что на этом пути они сформулировали совершенно новые объяснения понятий места, времени, бесконечности, пустоты и множественности миров (ср.
Duhem, 1985).
По словам Кромби, оба основных вклада средневековой латинской науки явились результатом осуждения в 1277 году работ Аристотеля. Первая заключалась в том, что роль науки заключается в том, чтобы позволить человечеству подчинять Природу, в то время как вторая заключалась в том, что ни действия Бога, ни человеческие предположения не могли быть ограничены какой-либо научной или философской теорией. Хотя обе эти идеи основывались на Библии как на несомненном авторитете, в конечном итоге им удалось вызвать представление об относительности существующих научных теорий и возможности их замены более успешными (см.Кромби, 1959).
В Парижском университете аристотелевская перипатетическая физика с ее отрицанием вакуума как полностью невозможного была изменена с представлением о том, что Божественное Всемогущество может сделать все возможным, хотя науке еще нужно было доказать его существование. Таким образом, начиная с 1280-х годов официально учили, что, хотя законы природы определенно противостоят созданию пустого пространства, реализация такого пустого пространства не противоречит разуму.
Однозначное употребление слова «пустота» стало причиной нескольких недоразумений.В то время как аристотелиане отвергали понятие «пустоты бытия» (которое не может быть другим, кроме «ничто» и является простой сущностью разума), в то время как другие говорили о понятии «пустоты материи» (которое является привативным понятие пустоты и является физической реальностью).
Упомянутое понятие в конечном итоге породило динамику (ср. Lindberg, 1980). Итальянский францисканец и более поздний святой Бонавентура (ок. 1221-1274) пошли еще дальше, заявив, что религия противопоставляется науке только в вопросах веры, но не в проблемах природы (ср.Калин, 1997). Французский философ, а позже епископ Лизье Николя Орем (ок. 1320/25–1382), даже заявил, что при обсуждении различных чудес природы нет причин обращаться к небесам, последнему прибежищу слабых или демонов. , или нашему славному Богу, как если бы Он произвел эти эффекты напрямую, в большей степени, чем те эффекты, причины которых, как мы считаем, хорошо нам известны (ср.
Numbers, 2003).
В то же время за Ла-Маншем бывший студент Парижского университета, монах-францисканец и будущий епископ Линкольна Роберт Гроссетест (ок.1175-1273) в Оксфордском университете выступал за новое понимание аристотелевского двойственного пути научного рассуждения, то есть от частного наблюдения к общим законам и наоборот, от общих законов к частным наблюдениям, которые он назвал «составом и разрешение », подчеркнув роль математики в понимании природы, и таким образом основал так называемую оксфордскую францисканскую школу схоластической философии и естественного богословия, идеи которой продолжались вплоть до Галилео Галилея и его экспериментов в Падуанском университете в 1790 г. го В.Другой студент Парижского университета, францисканец из Оксфорда Роджер Бэкон (ок. 1214-1294) выступил с критикой схоластической зависимости от древних авторитетов, в то же время требуя, чтобы философы вместо чтения книг направили свои интересы на природу, что можно объяснить только через опыт, который приходит с наблюдением и экспериментированием, и таким образом создал эмпирический научный метод.
Вышеупомянутые понятия оценивались в его работах Opus Majus ( Great Work ), Opus Minus ( Less Work ) и Opus Tertium ( Third Work ).Он использовал понятие полезности, чтобы судить о науках, и, таким образом, утверждал, что практические науки накладываются на теоретические, потому что последние играют важную роль в достижении целей первых. Особое внимание было уделено математике как единственной науке, ведущей к строгим доказательствам и истинам, которые он считал имеющими большую инструментальную ценность из-за ее возможностей количественной оценки, и поэтому назвал ее «воротами и ключом» ко всем остальным науки, включая теологию (ср.Фишер и Унгуру, 1971).
Еще один оксфордский францисканец Дунс Скот (ок. 1266-1308) еще больше расширил вышеупомянутое разделение между теологией и философией, заявив, что истины веры действительны только для католиков, но истины разума действительны для всех людей ( ср. Калин, 1997). Наконец, последний представитель группы оксфордских францисканцев Уильям Оккам (ок.
1287–1437) определенно разделил теологию и философию, заявив, что религия зависит от откровения, а наука зависит от опыта, что делает их взаимоисключающими.Он также постулировал свой собственный принцип эвристического научного рассуждения, который гласит, что простейшее объяснение определенной проблемы также должно быть выбранным объяснением, и который сегодня под названием «бритва Оккама» используется как один из основных способов выбора между различными возможные гипотезы и теории в современной науке (см. Калин, 1997).
Основное различие между парижской и оксфордской философско-богословской школой заключалось в их отношении к аристотелево-томистской концепции аналогии.В то время как аристотелевский путь Альберта Великого и Фомы Аквинского преобладал в Парижском университете и как таковой стал официальным учением Церкви на Тридентском соборе (1545-1563), в университете преобладал платонический путь Роберта Гроссетеста и Роджера Бэкона. Оксфордского университета и с его упором на математические формулы в естественных науках создали методологические предпосылки современных наук.
Отвергнув аристотелево-томистское учение по аналогии, Оксфордская францисканская школа 13 -го гг. Должна была найти свои собственные принципы, на которых основывалось понимание Вселенной.В этом отношении его метод научных исследований был возвращен на уровень древних ионийских философов, хотя и с более совершенными измерительными приборами и математическими инструментами. На этом пути аристотелевско-томистское представление о материи как о неполной и частичной реальности должно было быть изменено с оксфордским пониманием ее как целостной субстанции, что оказало глубокое влияние на более поздних натурфилософов. В заключение можно сказать, что в Оксфорде новый научный способ математического мышления возник в ответ на старый богословский образ мышления по аналогии в Париже.Таким образом, в то время как Дунс Скот разрешил аналогию с нахождением в множестве однозначных сущностей, Уильям Оккам растворил реальность универсалий в чистых именах, отрицая их реальное существование вне разума.
Указанные представления продолжали оказывать влияние на формирование науки Галилея и Ньютона как основы современного естествознания.
Согласно Гранту, именно вышеупомянутое разделение между верой и разумом, церковью и государством, религией и наукой было решающей предпосылкой для возникновения Возрождения на латинском Западе.Лучшее тому доказательство — вышеупомянутые примеры Византийской империи, в которой Церковь была подчинена государству, и мусульманского Востока, где религия контролировала все аспекты жизни, и где оба никогда не испытывали таких изменений, несмотря на их лучшие исходные позиции относительно доступности древних источников. Хотя упомянутое разделение возникло уже в Библии («Отдавайте императору то, что принадлежит императору, а Богу — Богу», Мф 22:21), оно в полной мере развилось только в средние века (ср.Баум, 2005).
V. Развитие математики и физики Что касается развития математики, наибольшим преимуществом было восстановление евклидова теоретического объяснения научных проблем и его использование для оспаривания истинности научных теорий.
Следующим шагом было распространение математики на все физические науки. Наиболее важным практическим усовершенствованием было введение арабских цифр, которые возникли в Индии итальянским математиком Леонардо Фибоначчи из Пизы (ок.1170-1250) в своей работе Liber Abaci , написанной в 1202 году. Вскоре они полностью вытеснили римские цифры из повседневного обихода. Наконец, они стали поворотным моментом в развитии готической архитектуры, а это означает, что они нашли свое полное практическое применение только на Латинском Западе (ср. Crombie, 1959).
В контексте математики нельзя продолжить, не упомянув немецкого философа и теолога Николая Кусского (1401-1464), который исполнял роль папского легата Священной Римской империи немецкой нации, кардинала и принц-епископ Бриксена, и, наконец, генеральный викарий Папской области.Во время обучения в университетах Гейдельберга, Падуи и Кельна он не только был знаком с трудами древних авторитетов, но также участвовал в диспутах со своими современными философами.
В своих работах De Docta Ignorantia, De Visione Dei и De Conjecture он говорил о возможности познания Бога только с помощью божественного человеческого разума, а не только с помощью простых человеческих средств, которые он называется «научным невежеством». Среди прочего, он писал о квадрате круга и утверждал, что Земля является звездой, как и другие звезды, что она не является центром Вселенной и, следовательно, не находится в состоянии покоя, и что ее полюса неподвижны.В медицине он ввел подсчет пульса, сравнивая частоту пульса и взвешивая количество воды, которая вышла из водяных часов, в то время как пульс бился сто раз (см. McGinn, 2005). .
Вышеупомянутые улучшения в области математики оказали влияние на область физики. Греческие философы разработали только математику покоящихся объектов, в то время как натурфилософы -го и -го века также разработали математику движения.Осуждение 1277 года привело к появлению новых физических теорий, которые описывали Вселенную как бесконечную, пустую и не имеющую центра, что противоречило утверждениям Аристотеля.
В период развитого средневековья в Оксфордском университете была разработана новая теория, которая связала ассимиляцию веса с магнитным притяжением.
Согласно ему, тенденция тяжелого тела к движущемуся центру была такой же, как тенденция утюга к движущемуся магниту.Хотя позже эта теория была признана ложной согласно современным представлениям, она все же представляла собой оригинальное объяснение и несомненное улучшение предыдущей теории гравитации Аристотеля, которая утверждала, что все объекты имеют тенденцию перемещаться к сфере своего происхождения (см. Кромби, 1959).
Вышеупомянутый интерес к движению привел к развитию теории импульса, сформулированной французским священником Жаном Буриданом (ок. 1300–1358).Он пытался объяснить непрерывность движения тела без сохраненного контакта с причиной его движения посредством импульса, данного снаряду метателем, и которое затем продолжало бы двигаться, пока импульс оставался сильнее сопротивления , который явно представляет собой предшественника концепции инерции.
Упомянутая теория имела практическое применение при регулировании движения снарядов и была полезна для объяснения вращения звезд и планет (ср.Duhem, 1985). Эти примеры наглядно показывают, что в средние века физика как основное естествознание развивалась, а не застаивалась. Хотя позднее было доказано, что некоторые из этих средневековых теорий ложны в соответствии с современным пониманием, следует иметь в виду, что то же самое верно и для некоторых теорий Античности или Возрождения, поэтому атрибут ложности может быть не только связано со средневековой латинской наукой.
Принято считать, что научная революция произошла в 17 веке, который был полон важных открытий и, следовательно, известен как «век научных открытий». Лучшими примерами среди них являются создание экспериментально-научного метода итальянским астрономом Галилео Галилеем (1564-1642), введение индуктивного логического метода английским философом Фрэнсисом Бэконом (1561-1626) и формулировка Теории о гравитации английского физика Исаака Ньютона (1642-1727).
В то время как для Куна и Койре, с одной стороны, их объяснения представляют собой образцовые научные революции (Kuhn, 1996), для Дюгема и Кромби, с другой стороны, они представляют собой лишь научную преемственность (см. Crombie, 1959).
Заявленные, но не совсем доказанные доказательства гелиоцентрической теории Николая Коперника, которые были приведены Галилео Галилеем в его книге Dialogo sopra i due massimi sistemi del mondo ( Диалог о двух главных мировых системах ), опубликованной в 1632 году и предположительно основанных на его тщательных астрономических наблюдениях, сделанных с помощью его телескопа, было недостаточно, чтобы положить конец спорам о вращении Земли вокруг Солнца, которые уже обсуждались вышеупомянутым французским священником 14 -го -го века в его работе. работа Quaestiones de Caelo et Mundo ( Quaestiones of Sky and Earth ) (Crombie, 1959).Более того, истоки индуктивного логического метода можно найти в работе Opus majus , написанной вышеупомянутым оксфордским францисканцем 13 -го века из Оксфорда Роджером Бэконом за четыреста лет до того, как оно было полностью объяснено 17 -м .
Кембриджский философ века Фрэнсис Бэкон в своей книге Novum organum , опубликованной в 1620 году (хотя оба упомянутых философа имеют одинаковую фамилию, они не были родственниками) (см. Crombie, 1959). Наконец, законы оптики, описанные в книге Opticks , опубликованной в 1704 году и написанной математиком из Кембриджа 17 -го века Исааком Ньютоном, уже не кажутся такими революционными, если знать, что преломление света сферической линзой было уже качественно и количественно объяснено вышеупомянутым 13 -м веком английского епископа Роберта Гроссетеста в работе De Iride ( On Lens ) (ср.Кромби, 1959).
Хотя, с одной стороны, верно, что не было преемственности в развитии научных концепций между вышеупомянутыми 13 философами -го века и 17 учеными -го века , с другой стороны, это также факт, что Работы более ранних авторов были более чем доступны для более поздних авторов, потому что все они были опубликованы после изобретения печатной машины около 1440 года немецким печатником и издателем Иоганном Гутенбергом (ок.
1395-1468) (ср. Hannam, 2011). На этом пути легко понять, почему Кромби утверждал, что если кто-то хочет говорить о научной революции, ее следует разделить на две фазы: первую в 13-м и вторую в 17, -м, веках (ср. Кромби, 1959). В этом отношении лучшей иллюстрацией важности средневековой латинской науки для более позднего научного развития может быть проведение параллели между развитием наук и развитием искусств, потому что искусство Возрождения тоже не возникло на пустом месте. , но имел своих предшественников в средневековых художниках, например, Джотто ди Бондоне (1266–1337).
18 изобретений, сформировавших Европу в средние века
После падения Рима на Западе в 5 веке нашей эры созданный им вакуум власти заставил его прежние завоевания превратиться в века ожесточенных войн, голода, болезней и конфликтов.
Тем не менее, несмотря на постоянный страх смерти, в средние века было достаточно спокойствия для больших скачков в науке и изобретениях в Европе.
СВЯЗАННЫЕ: 19 ВЕЛИКИХ ИЗОБРЕТЕНИЙ, ПРЕВРАЩАЮЩИХ ИСТОРИЮ
Какие самые важные изобретения Средневековья?
В Средние века, как и в любой другой период истории, было далеко не периодом незначительного технологического прогресса или его отсутствия. В нем, как и в любом другом периоде истории, было немало новых изобретений.
Эти 18 средневековых изобретений и то, как они попали в Европу, являются яркими примерами. Некоторые из них были настолько важны, что в конечном итоге проложили путь к определенным аспектам мира, в котором мы живем.
Следующий список далеко не исчерпывающий и не содержит определенного порядка.
1. Печатный станок был революционным
Источник: Daniel Chodowiecki / Wikimedia Печатный станок вполне может быть самым важным изобретением средневековой эпохи. В конечном итоге это лишит государство и церковь контроля над распространением информации и заложит основу протестантской Реформации и Просвещения.
Хотя знаменитая печатная машина Иоганна Гуттенберга была разработана в 15 веке, система подвижных шрифтов прослеживается в истории примерно с 1040 года в Китае. Без него современный мир действительно был бы совсем другим.
2. Кофейня опередила свое время
Источник: Эким Чаглар / ВикимедиаСчитается, что кофе впервые попал в Османскую империю где-то в 15 веке и быстро захватил османский мир.
Кофе впервые появился в Европе в 16 веке, а к 17 веку он стал популярным на всем континенте.
Но реальное значение кофе в Европе было не в горьком напитке, а в кофейнях, которые возникли, чтобы его подать. Они быстро превратились в центры социальной активности и общения и были одними из немногих мест, где разные классы людей могли свободно общаться. В Англии их часто называли «университетами за пенни», потому что по цене копейки любой мог купить чашку кофе и вступить в стимулирующую беседу.
3. Тяжелый плуг привел к аграрной революции
Источник: Anguskirk / Flickr Широкое распространение тяжелого плуга в 9 веке произвело революцию в сельском хозяйстве в Европе.
Ранние плуги, обычно называемые плугами или царапинами, подходили для песчаных почв и климата Средиземноморья, но не подходили для тяжелых почв, встречающихся в большей части Северной Европы. В результате североевропейские поселения до средневековья были ограничены территориями с более легкими почвами.
Тяжелые плуги, напротив, использовали асимметричный лемех для горизонтального срезания почвы, сошник для вертикального срезания почвы и отвал для поворота срезанного дерна в сторону для создания глубокой борозды.
Изобретение тяжелого плуга позволило вспахать участки с глинистой почвой, которая была более плодородной, чем более легкие почвы. Это значительно увеличило урожайность и привело к экономическому росту и быстрому росту городов и торговли, особенно в Северной Европе.
4. Торцевый спуск / механические часы заменили песочные
Источник: Rauantiques / Wikimedia Развитие краевого спуска привело к созданию первых механических часов примерно в 1300 году нашей эры .
К 15 веку они получили широкое распространение по всей Европе.
Они стали стандартным хронометром до тех пор, пока в 1656 году не были изобретены маятниковые часы.
5. Бумажные «деньги» старше, чем вы думаете.
Источник: PHGCOM / WikimediaХотя бумажные «векселя» существовали На протяжении столетий первое зарегистрированное использование государственных бумажных денег было в Китае 9 века. Эти банкноты были обещанием правителя обменять их позже на какой-нибудь другой ценный предмет, обычно монеты.Эти ранние кредитные ноты обычно были на ограниченный срок. Они предназначались в первую очередь для торговцев, чтобы заменить необходимость носить с собой большое количество металлов, которые были очень тяжелыми, которые можно было легко потерять или украсть.
К 1120-м годам китайское правительство начало выпускать собственные государственные бумажные деньги с использованием ксилографии, и они были в широком обращении.
Путешественники принесли новости о китайских бумажных деньгах, выпущенных правительством, в Европу в 13 веке, но банкноты не стали обычным явлением в Европе до конца 1600-х годов.
6. Песочные часы были отличным средством отсчета времени
Источник: Michael Himbeault / FlickrПесочные часы впервые появились в Европе в 8 веке нашей эры, однако мало свидетельств их использования там до начала 14 века. , когда он впервые начал появляться в европейских судовых инвентарях. Вероятно, впервые он был использован на кораблях, потому что качающиеся волны не повлияли на его точность.
К 15 веку они были обычным явлением на кораблях, в церквях и в промышленности.Они были первым надежным, многоразовым и довольно точным средством измерения времени, и их заменили только с изобретением механических часов.
7. Порох изменил мир
Источник: Mondebleu / Wikimedia Порох представляет собой смесь селитры (нитрата калия), серы и древесного угля. Китайские монахи впервые открыли смесь в 9 веке нашей эры, возможно, при разработке лекарств. Технология достигла Ближнего Востока примерно в 13 веке, а вскоре после этого была привезена в Европу торговцами и крестоносцами.
Сэр Роджер Бэкон проводил эксперименты, чтобы найти наилучшее соотношение ингредиентов, и, как правило, ему приписывают создание современной формулы и подробное описание процесса производства пороха.
8. Доменная печь впервые появилась в Швейцарии и Германии
Источник: Tungsten / WikimediaДоменные печи могут появиться еще в 1 веке нашей эры в Китае, но впервые они появились в Европе в 1200-х годах. Эти первые доменные печи были очень неэффективными по современным меркам.
Самые старые европейские образцы были построены в Дюрстеле и Лапфиттане в Швейцарии и Зауэрланде в Германии. Есть также некоторые предварительные свидетельства более ранних в Ярнбоосе, Швеция, которые датируются примерно 1100 годом нашей эры.
9. Ликер был средневековой вещью
Источник: Marco Verch / Flickr Дистилляция, возможно, была известна в древние времена — в четвертом веке до нашей эры Аристотель писал о применении дистилляции к вину и другим жидкостям, и есть свидетельства что этот процесс использовался еще в 1800 году до нашей эры для производства духов.
Китайцы, возможно, использовали дистилляцию для производства спирта из риса примерно в 800 г. до н.э., а производство дистиллированного спирта было зарегистрировано в Великобритании до римского завоевания.
Примерно в 10 веке перегонный куб вошел в употребление. Это была винокурня, состоящая из двух сосудов, соединенных трубкой. Первые спиртные напитки были изготовлены из материалов на основе сахара, в первую очередь из винограда и меда, для изготовления виноградного бренди и дистиллированной медовухи. В XI веке Авиценна изобрел спиральную трубу, которая позволяла пару остывать более эффективно, чем в предыдущих установках.
Большинство историков считают, что настоящие перегонные кубы для производства алкоголя, по-видимому, впервые появились в Европе примерно в 13 веке.
10. Тачка была изобретена в средние века
Источник: Public Domain / Wikimedia Самые ранние известные тачки, обнаруженные археологами, были одноколесными телегами, которые относятся к Китаю второго века.
Они поместили колесо в центр тачки. Возможно, были и более ранние случаи использования тачек в Китае и Древней Греции, но доказательства неубедительны.
Первые тачки в средневековой Европе появились примерно в 1170–1220 годах. У них было колесо спереди или рядом с ним, как в современных тачках.
К 15 веку они стали обычным явлением для всего, от горнодобывающей промышленности до строительства.
11. Аркбутан — знаковое сооружение средневековья
Источник: Thausing, Moritz / WikimediaЛетающие контрфорсы являются знаковой архитектурной особенностью готической архитектуры и часто встречаются в средневековых соборах.Впервые они появились в XII веке и до сих пор впечатляют.
Летающие контрфорсы состоят из наклонной балки, закрепленной на полуарке, которая выступает от стен к опоре, которая поддерживает вес и горизонтальную тягу крыши, купола или свода. Вес этих конструкций переносится летучим контрфорсом от здания и вниз по пирсу на землю.
Добавление аркбутанов позволило зданиям стать намного выше и сложнее по дизайну, что позволило использовать более высокие потолки, более тонкие стены и гораздо большие окна.
12. Вращающееся колесо было изобретено в Индии.
Источник: Ninaras / WikimediaПрялки могли появиться в Индии где-то между V и X веками нашей эры. Есть свидетельства того, что они использовались в Китае примерно в 1000 году нашей эры. Они достигли Европы через Ближний Восток примерно к 1400 году. Прялка заменила более ранний метод ручного прядения, при котором отдельные волокна вытягивались из массы шерсти, удерживаемой на палке или прялке, скрученных вместе, чтобы образовать непрерывный прядь, а затем наматываем на вторую палочку.
Серия изобретений и усовершенствований прялки в течение следующих нескольких столетий превратили прялку в механизированную машину с приводом, которая должна была способствовать промышленной революции.
13. Приливная мельница впервые появилась в Ирландии
Источник: Flore Allemandou / Wikimedia Водные и ветряные мельницы, как известно, использовались с древних времен, и ранние примеры в Европе включают свидетельства о приливных мельницах Ирландии VI века и древнеримская мельница в Лондоне на речном флоте.
Тем не менее, они не получили широкого распространения в Европе до 11 века, когда некоторые из них были построены на берегу Атлантического океана.
14. Шкворневые рули на корме уменьшили мир
Источник: Bernd Klabunde / WikimediaШтифтовые поршневые рули на корме были главным нововведением в средние века. До своего существования лодки и большие корабли маневрировали веслами или четвертными рулями. В отличие от современных рулей, которые устанавливаются на корме, четвертные рули устанавливались на бортах кораблей.Их использование ограничивало размер кораблей.
Шкворень-шкворень представлял собой шарнирное устройство, которое позволяло устанавливать руль на корме, однако потребовалось изменение конструкции корпуса и внешнего вида корабля с полным такелажем, прежде чем шкворень-штырь Руль направления мог окончательно вытеснить четверть руля примерно в 14 веке.
Без установленного на корме руля и более крупных судов с полным такелажем европейская эпоха открытий не могла бы наступить.
15. Очки все проясняют
Источник: Pom ‘/ Flickr
Древние римляне могли использовать для чтения какие-то лупы, но первые известные в истории носимые очки появились в Италии в 13 веке.
Английский монах сэр Роджер Бэкон впервые окончательно упомянул об очках в 13 веке, когда изложил научные принципы использования корректирующих линз в своем Opus Majus (около 1266 г.).
В проповеди, прочитанной монахом-доминиканцем по имени Джордана да Пиза в 1305 году, он писал: «Не прошло и двадцати лет с тех пор, как было найдено искусство изготовления очков, улучшающих зрение …»
Это изобретение значительно улучшит качество жизни слабовидящих и по сей день — как подтвердит писатель.
16. Краны с беговой дорожкой упростили строительство
Источник: Dennis Jarvis / Flickr Краны с беговой дорожкой были простыми деревянными подъемно-спусковыми устройствами с ручным приводом, разработанными и широко использовавшимися в средние века.
Их часто можно увидеть изображенными на изображениях и картинах того периода во время сборки монолитных зданий, таких как замки и соборы.
Есть свидетельства того, что подобные краны для беговых дорожек использовались во времена Римской империи, но эта технология вышла из употребления с концом Римской империи.Они были повторно представлены в Европе примерно в 13 веке, и первая окончательная ссылка на гусеничное колесо, называемое m agna rota — , было во французской рукописи, датируемой примерно 1225 годом нашей эры.
В средние века они стали обычным явлением в гаванях, шахтах и, очевидно, на стройках.
17. Пушка навсегда изменила войну
Источник: Antgirl / FlickrСамые ранние орудия могут быть датированы Китаем XII века, где на наскальных рисунках Дазу в Сычуани есть изображение того, что кажется пушкой, датируемое примерно 1128 годом. ОБЪЯВЛЕНИЕ.
Самые старые из существующих пушек происходят из Китая 13 века и включают знаменитую бронзовую пушку Увэй (1227 г. н.э.), ручную пушку Хэйлунцзян (1288 г. н.э.) и пушку Ксанаду (1298 г.). Согласно некоторым арабским историкам, мамлюки использовали пушку против монголов в битве при Айн-Джалут в 1260 году, хотя неясно, как определяется термин «пушка». В Европе французы, возможно, использовали одну из версий пушки против английского короля Эдуарда III в Камбре в 1339 году.
Однако одним из первых зарегистрированных случаев использования канона в войне были `английские войска Эдуарда III, которые использовали их чтобы помочь победить французов в битве при Креси в 1346 году.
В течение нескольких десятилетий большинство крупных комбатантов использовали пушки. Есть достоверные сообщения о том, что французы использовали их во время осады в 1375 году, балканские артиллеристы вели огонь по венецианским кораблям в 1378 году, а османы, как сообщается, использовали их в 1389 году в Первой битве за Косово.
18. Астролябия была ранним компьютером
Источник: Elrond / WikimediaАстролябия были сложными многофункциональными инструментами, которые в некотором смысле можно было считать ранними компьютерами. Они были неоценимы для астрономов и мореплавателей при определении высоты данного небесного тела на разных широтах.
Неизвестно, кто изобрел астролябию и когда именно она была изобретена. Клавдий Птолемей, известный греческий астроном, живший во II веке нашей эры, оставил записи, предполагающие, что он использовал трехмерный инструмент, похожий на астролябию, для выполнения расчетов.
Ранние астролябии, возможно, также использовались в 5 веке нашей эры, но устройства достигли пика своей сложности в средние века и, возможно, вдохновили более позднее развитие механических часов.
И это ваш удел на сегодня.
Пропустили ли мы еще какие-нибудь ключевые средневековые изобретения? Если да, не стесняйтесь упоминать их в комментариях ниже.
6 важных вещей, изобретенных в средние века
В начале средневековья Европа была довольно мрачным местом. Пятый век, который примерно считается началом средневековья, ознаменовал распад Римской империи и распад ее некогда огромной империи. Варварские короли и военачальники правили землями много лет.
После нескольких столетий хаоса ситуация в Европе начала немного оживляться, а высокое средневековье, начавшееся около 1000 г. н.э., было временем, отмеченным ростом населения и достижениями в мире искусства, архитектуры, науки, бизнеса и технологий. По всей стране возникли каменные замки, и были наняты инженеры, чтобы построить умные боевые машины для богатых лордов и лидеров. Дворянство расширило свою финансовую поддержку научной и художественной деятельности, в то время как растущий коммерческий сектор помог совершить множество технологических скачков в их стремлении к лучшей прибыли.
Легко забыть о том, что мы в долгу перед ранним обществом за ту работу, которую они проделали в развитии человеческих знаний. У нас не было бы компьютеров, если бы мы не научились измерять течение времени. Мы не смогли бы отправить человека на Луну, если бы не изобрели очки. Потратьте немного времени и почитайте о некоторых действительно важных вещах, изобретенных в средние века.
Тяжелый плуг
(Фото: Ричард Джи Хоули / Flickr)Плуг был довольно большим прорывом в истории человечества и позволил людям выращивать урожай на почвах, слишком трудных для ручного копания, и значительно расширить свои поля.Ранние плуги представляли собой более или менее заостренную палку, которую тащили за тягловым животным, легко прорезая почву. Фермер шел вместе с плугом и поднимал отвал плуга, чтобы он не зацепился за камни или корни. Эти плуги подходили для более легких почв, но не годились для более твердых.
Попробуйте тяжелый плуг, который использует колеса для поддержки более тяжелого плуга. Точное место и время первого использования тяжелого плуга точно не известны, но можно с уверенностью привязать его появление где-то в Азии к отметке 200 A.D. Вскоре после этого римляне раскачивали тяжелый плуг, и примерно к 600 г. н.э. остальная Европа была на борту. Фермеры смогли открыть обширные новые поля благодаря тяжелому плугу, который повысил урожайность сельскохозяйственных культур и увеличил численность населения (то есть всех наших дальних родственников).
Водяные мельницы
(Фото: Wikimedia Commons)В водяных мельницах используется вращающееся колесо с лопастями для улавливания воды для выработки энергии для работы таких машин, как шлифовальные станки и пилы. Они были впервые разработаны греками, а затем использовались во всей Римской империи.Хотя они были изобретены за сотни лет до средневековья, за это время их количество резко возросло. Примерно к 1000 году нашей эры в Англии, Европе, на Ближнем Востоке, в Африке и Азии были десятки тысяч мельниц, использующих энергию рек и приливов. Технология, изобретенная греками, была усовершенствована в средние века и использовалась для питания кожевенных заводов, доменных печей, кузнечных заводов и бумажных фабрик, которые превратились в оборудование, используемое на сегодняшних фабриках и предприятиях.
Часовое стекло
(Фото: Wikimedia Commons)Точное происхождение песочных часов неясно, но общепризнано, что они получили широкое распространение в Европе к концу высокого средневековья (около 1500 г.Д.). Песочные часы были популярным выбором среди моряков, которые использовали их, чтобы отмечать течение времени, что позволяло им определять свою долготу (местоположение с востока на запад). Песочные часы были предпочтительнее более ранних водяных часов, потому что их песок не подвержен качанию корабля, плывущего по океану. Они использовались на берегу для измерения времени на церковных службах, приготовлении пищи и работе.
В конце концов механические часы вытеснили песочные часы, хотя подходящую морскую замену нашли только в 18 веке.
Ликер
(Фото: Каспар Дидерик / Flickr)Дистилляция описывает разделение различных жидкостей в смеси, обычно с применением тепла. Это важный метод, используемый в науке и промышленности (нефтеперерабатывающие заводы перерабатывают сырую нефть на большое количество компонентов, таких как бензин, керосин, парафиновый воск и пластиковую основу), но он также дал миру подарок (или проклятие, в зависимости от того, как вы посмотрите на это) спиртного. Виски, бренди, джин, ром и водка производятся путем дистилляции пюре из зерен, картофеля, патоки, вина или фруктов.
Дистилляция была впервые разработана греками и египтянами, но не использовалась для производства дистиллированных спиртов до 1200 года нашей эры или около того, когда были изобретены такие спиртные напитки, как ирландский виски и немецкий бренди. К концу средневековья у нас были довольно серьезные навыки в области дистилляции спиртных напитков. Хотя современные винокурни, очевидно, более продвинуты, чем те, что использовались в средние века, основные методы не сильно изменились от «нагревания жидкости и разделения ее компонентов при кипении при разных температурах».»
Очки
(Фото: Ана Улин / Flickr)Как человек, рожденный с плохим зрением, я особенно благодарен итальянцам 13 века за то, что они придумали очки. Впервые они были задокументированы в начале 1300-х годов, причем ранние модели можно было держать рукой или зажимать за нос. Лишь в 1700-х годах широко использовались конструкции с руками, огибающими нос. Жизнь миллиардов людей во всем мире (включая автора) была бы мрачной и размытой, если бы не скромные очки.
Печатный станок
(Фото: Wikimedia Commons)В отличие от других предметов в этом списке, истоки современного печатного станка можно легко проследить до одного человека и одного места — Йоханнеса Гутенберга из Майнца, Германия. Примерно в 1440 году Гутенберг разработал свой знаменитый пресс, который впервые позволил печатать в промышленных масштабах. Трудно подчеркнуть, насколько важным было изобретение пресса Гутенберга для развития современного мира. Пресса означала, что идеи можно было распространять через книги и брошюры, газеты и журналы.В науке, технологиях и истории произошел большой скачок по мере того, как институциональные знания начали накапливаться по всему миру. Без Гутенберга не было бы Интернета. А без Интернета вы бы сейчас не читали эту статью. (Также никаких картинок с забавными котиками и беконом. Ужас.)
Почему арабский мир отвернулся от науки — Новая Атлантида
Современный ислам не известен своей вовлеченностью в современные научные проекты. Но это наследник легендарного «золотого века» арабской науки, на который часто ссылаются комментаторы, надеясь сделать мусульман и жителей Запада более уважительными и понимающими друг друга.Президент Обама, например, в своей речи в Каире 4 июня 2009 года похвалил мусульман за их исторический, научный и интеллектуальный вклад в цивилизацию:
Именно ислам пронес свет знаний на протяжении многих веков, проложив путь к эпохе Возрождения и Просвещения в Европе. Именно новаторство в мусульманских общинах развило порядок алгебры; наш магнитный компас и средства навигации; наше мастерство перьев и печати; наше понимание того, как распространяется болезнь и как ее можно вылечить.
Такие дань уважения эпохе научных достижений арабского мира обычно делаются в более широком политическом плане, поскольку они обычно предшествуют обсуждению современных проблем региона. Они служат неявным увещеванием: великий век арабской науки демонстрирует, что на исламском Ближнем Востоке нет категорических или врожденных препятствий для терпимости, космополитизма и прогресса.
Для всех, кто знаком с этим Золотым веком, примерно с восьмого по тринадцатый века а.г., разница между интеллектуальными достижениями Ближнего Востока тогда и сейчас — особенно по сравнению с остальным миром — действительно ошеломляет. В его книге 2002 года Что пошло не так? , историк Бернард Льюис отмечает, что «на протяжении многих веков мир ислама находился в авангарде человеческой цивилизации и достижений». «Ничто в Европе, — отмечает Джамиль Рагеп, профессор истории науки в Университете Оклахомы, — не могло сравниться с тем, что происходило в исламском мире примерно до 1600 года.«Алгебра, алгоритм, алхимия, алкоголь, щелочь, надир, зенит, кофе и лимон: все эти слова происходят из арабского языка, отражая вклад ислама на Запад.
Однако сегодня дух науки в мусульманском мире сух, как пустыня. Пакистанский физик Первез Амирали Худбхой изложил мрачную статистику в статье Physics Today за 2007 год: в мусульманских странах на тысячу человек приходится девять ученых, инженеров и техников, по сравнению со средним мировым показателем в сорок один.В этих странах около 1800 университетов, но только в 312 из них есть ученые, опубликовавшие журнальные статьи. Из пятидесяти наиболее публикуемых университетов двадцать шесть находятся в Турции, девять — в Иране, по три — в Малайзии и Египте, в Пакистане — два, а в Уганде, ОАЭ, Саудовской Аравии, Ливане, Кувейте, Иордании и У каждого Азербайджана по одному.
В мире около 1,6 миллиарда мусульман, но только двое ученых из мусульманских стран получили Нобелевские премии по науке (один по физике в 1979 году, другой по химии в 1999 году).На долю 46 мусульманских стран в совокупности приходится всего 1 процент мировой научной литературы; Испания и Индия по предоставляют больше мировой научной литературы, чем эти страны вместе взятые. На самом деле, хотя Испания вряд ли является интеллектуальной сверхдержавой, она переводит больше книг за один год, чем весь арабский мир за последнюю тысячу лет. «Хотя есть талантливые ученые мусульманского происхождения, продуктивно работающие на Западе, — заметил лауреат Нобелевской премии по физике Стивен Вайнберг, — за сорок лет я не видел ни одной статьи физика или астронома, работающей в мусульманской стране, которую стоило бы прочитать.”
Сравнительные показатели по арабскому миру говорят о том же. Согласно докладу ООН о развитии человеческого потенциала в арабских странах за 2003 год, арабы составляют 5 процентов населения мира, но издают лишь 1,1 процента своих книг. В период с 1980 по 2000 год Корея выдала 16 328 патентов, в то время как девять арабских стран, включая Египет, Саудовскую Аравию и ОАЭ, выдали всего 370 патентов, многие из которых были зарегистрированы иностранцами. Исследование 1989 года показало, что за один год Соединенные Штаты опубликовали 10 481 научную статью, на которую часто ссылались, в то время как весь арабский мир опубликовал только четыре.Это может звучать как изюминка плохой шутки, но когда журнал Nature опубликовал очерк науки в арабском мире в 2002 году, его репортер выделил всего три научные области, в которых исламские страны преуспевают: опреснение, соколиная охота и воспроизводство верблюдов. . Недавний толчок к созданию новых исследовательских и научных институтов в арабском мире, описанный на этих страницах Валидом аль-Шобакки (см. «Наука о нефтедолларах», осень 2008 г.), явно еще предстоит пройти долгий путь.
Учитывая, что арабская наука была самой передовой в мире примерно до тринадцатого века, возникает соблазн спросить, что пошло не так — почему современная наука возникла не в Багдаде, Каире или Кордове.Мы вернемся к этому вопросу позже, но важно иметь в виду, что упадок научной деятельности — это правило, а не исключение цивилизаций. Хотя принято считать, что научная революция и технический прогресс были неизбежны, на самом деле Запад — это единственный устойчивый успех среди многих цивилизаций с периодами научного процветания. Как и мусульмане, древняя китайская и индийская цивилизации, которые в свое время были намного более развитыми, чем Запад, не привели к научной революции.
Тем не менее, хотя упадок арабской цивилизации не является чем-то исключительным, его причины позволяют лучше понять историю и природу ислама и его связь с современностью. Упадок ислама как интеллектуальной и политической силы был постепенным, но явным: в то время как Золотой век был чрезвычайно продуктивным, а вклад арабских мыслителей часто был оригинальным и новаторским, последние семьсот лет говорят о другом.
Оригинальные материалы арабской науки
Необходимо сделать предварительное предостережение относительно обеих частей термина «арабская наука.Это, во-первых, потому, что не все ученые, о которых идет речь, были арабскими мусульманами. Действительно, большинство величайших мыслителей той эпохи не были арабами по этническому происхождению. Это неудивительно, учитывая, что на протяжении нескольких веков на Ближнем Востоке мусульмане составляли меньшинство (тенденция, которая начала меняться только в конце десятого века). Второе предостережение относительно «арабской науки» состоит в том, что это не была наука в том виде, в каком мы знакомы с ней сегодня. Досовременная наука, хотя и не закрывала глаза на полезность, искала знания в первую очередь для того, чтобы понять философские вопросы, связанные со смыслом, бытием, благом и т. Д.Современная наука, напротив, выросла из революции в мышлении, которая переориентировала политику на индивидуальный комфорт через господство над природой. Современная наука отвергает древние метафизические вопросы как (по словам Фрэнсиса Бэкона) погоню за удовольствиями и тщеславием. Чем бы современная наука ни была обязана арабской науке, интеллектуальная деятельность средневекового исламского мира не была аналогична европейской научной революции, которая произошла после радикального разрыва с древней натурфилософией.В самом деле, даже если мы используем термин «наука» для удобства, важно помнить, что это слово не было изобретено до девятнадцатого века; Ближайшее арабское слово — ilm — означает «знание», и не обязательно из мира природы.
Тем не менее, есть две причины, по которым имеет смысл называть научную деятельность Золотого века арабской. Во-первых, большая часть философских и научных работ того времени была в конечном итоге переведена на арабский, который стал языком большинства ученых в регионе, независимо от этнической принадлежности или религиозного происхождения.Во-вторых, альтернативы — «ближневосточная наука» или «исламская наука» — еще менее точны. Отчасти это связано с тем, что о личном прошлом этих мыслителей известно очень мало. Но это также из-за другого предостережения, которое мы должны иметь в виду по поводу этого предмета, который следует делать сносками для каждого широкого утверждения, сделанного о Золотом Веке: на удивление мало достоверно известно даже о социальном и историческом контексте этой эпохи. Абдельхамид И. Сабра, ныне вышедший на пенсию профессор истории арабской науки, преподававший в Гарварде, описал свою область в New York Times в 2001 году как область, которая «еще даже не началась».”
Тем не менее, эта область продвинулась достаточно далеко, чтобы убедительно продемонстрировать, что арабская цивилизация внесла гораздо больший вклад в развитие науки, чем пассивная передача на Запад древней мысли и изобретений, происходящих из других мест (таких как система счисления из Индии и производство бумаги из Индии). Китай). Во-первых, возрождение науки в Аббасиде Багдаде (751–1258), в результате которого были переведены почти все научные труды классических греков на арабский язык, не вызывает нареканий.Но помимо своих переводов (и комментариев) древних, арабские мыслители внесли оригинальный вклад, как в письменной форме, так и в методических экспериментах, в таких областях, как философия, астрономия, медицина, химия, география, физика, оптика и математика.
Пожалуй, наиболее часто повторяемое утверждение о Золотом веке состоит в том, что мусульмане изобрели алгебру. Это утверждение в значительной степени верно: первоначально вдохновленный греческими и индийскими трудами, перс аль-Хорезми (умер в 850 г.) написал книгу, из названия которой мы получили термин «алгебра».Книга начинается с математического введения и продолжается объяснением того, как решать обычные тогда проблемы, связанные с торговлей, наследством, браком и освобождением рабов. (В ее методах не используются уравнения или алгебраические символы, вместо этого используются геометрические фигуры для решения задач, которые сегодня можно решить с помощью алгебры.) Несмотря на практическую основу, эта книга является основным источником, который способствовал развитию алгебраической системы, которую мы знаю сегодня.
Золотой век также ознаменовался достижениями медицины.Одним из самых известных мыслителей в истории арабской науки и одним из величайших средневековых врачей был Разес (также известный как ар-Рази). Разес (умер в 925 г.) родился в современном Тегеране и прошел обучение в Багдаде и стал директором двух больниц. Он определил оспу и корь, написав о них трактат, оказавший влияние не только на Ближний Восток, но и в Европу девятнадцатого века. Разес был первым, кто обнаружил, что лихорадка — это защитный механизм. И он был автором энциклопедии медицины, которая состояла из двадцати трех томов.Что наиболее поразительно в его карьере, как указывает Эхсан Масуд в Наука и ислам , так это то, что Разес был первым, кто серьезно оспорил кажущуюся непогрешимость классического врача Галена. Например, он оспорил теорию юмора Галена и провел контролируемый эксперимент, чтобы выяснить, действительно ли кровопускание, которое было самой распространенной медицинской процедурой до XIX века, работало как лечение. (Он обнаружил, что это так.) Разес представляет собой ясный пример того, как мыслитель явно подвергает сомнению и эмпирически проверяет общепринятые теории древнего гиганта, одновременно делая оригинальный вклад в эту область.
Прорыв в медицине продолжился благодаря врачу и философу Авиценне (также известному как Ибн-Сина; умер в 1037 г.), которого некоторые считают самым важным врачом со времен Гиппократа. Он является автором многотомного медицинского обзора Canon of Medicine , который стал авторитетным справочником для врачей в регионе и — однажды переведенный на латынь — основным продуктом на Западе на протяжении шести веков. Canon — это сборник медицинских знаний и руководство по тестированию на наркотики, но он также включает в себя собственные открытия Авиценны, включая заразность туберкулеза.
Как и более поздний европейский ренессанс, в арабском золотом веке было много эрудитов, преуспевших во многих областях. Одним из первых таких эрудитов был аль-Фараби (также известный как Альфарабиус, умер около 950 г.), багдадский мыслитель, который, помимо плодотворных работ по многим аспектам платонической и аристотелевской философии, также писал по физике, психологии, алхимии. , космология, музыка и многое другое. Он был настолько уважаем, что стал известен как «Второй Учитель» — второй по величине, то есть после Аристотеля.Еще одним великим эрудитом был аль-Бируни (умер в 1048 г.), написавший 146 трактатов на 13 000 страниц практически во всех областях науки. Его основная работа, Описание Индии , была антропологической работой, посвященной индуистам. Одним из наиболее заметных достижений аль-Бируни было почти точное измерение окружности Земли с использованием его собственного тригонометрического метода; он пропустил правильное измерение 24 900 миль только на 200 миль. (Однако, в отличие от Разеса, Авиценны и аль-Фараби, работы аль-Бируни никогда не переводились на латынь и, таким образом, не имели большого влияния за пределами арабского мира.) Еще одним из самых блестящих умов Золотого века был физик и геометрический Альхазен (также известный как Ибн аль-Хайтам; умер в 1040 году). Хотя его величайшее наследие — в оптике — он показал недостатки теории выделения, согласно которой наши глаза излучают энергию, которая позволяет нам видеть, — он также работал в астрономии, математике и инженерии. И, возможно, самым известным ученым позднего Золотого века был Аверроэс (также известный как Ибн Рушд; умер в 1198 году), философ, теолог, врач и юрист, наиболее известный своими комментариями к Аристотелю.20 000 страниц, которые он написал за свою жизнь, включают работы по философии, медицине, биологии, физике и астрономии.
Почему процветала арабская наука
Что побудило научную науку процветать, где и когда она появилась? В каких условиях зародились эти важные арабоязычные ученые-мыслители? Разумеется, нет единого объяснения развития арабской науки, нет единого правителя, который ее открыл, нет единой культуры, которая ее питала.Как пишет историк Дэвид Линдберг в книге The Beginnings of Western Science (1992), арабская наука так долго процветала благодаря «невероятно сложной комбинации случайных обстоятельств».
Научная деятельность достигла пика, когда ислам был доминирующей цивилизацией в мире. Таким образом, одним из важных факторов подъема научной культуры Золотого века был ее материальный фон, обеспеченный становлением могущественной и процветающей империи.К 750 году арабы завоевали Аравию, Ирак, Сирию, Ливан, Палестину, Египет и большую часть Северной Африки, Средней Азии, Испании и окраин Китая и Индии. Недавно открытые маршруты, соединяющие Индию и Восточное Средиземноморье, стимулировали рост благосостояния за счет торговли, а также сельскохозяйственную революцию.
Впервые со времен правления Александра Великого обширный регион был политически и экономически объединен. В результате сначала образовалось арабское королевство при халифах Омейядов (правившее в Дамаске с 661 по 750 гг.), А затем исламская империя при халифах Аббасидов (правившая в Багдаде с 751 по 1258 г.), которая стала периодом наиболее интеллектуально продуктивной эпохи арабов. история. Возникновение первого централизованного исламского государства при Аббасидах глубоко повлияло на жизнь в исламском мире, превратив его из племенной культуры с низким уровнем грамотности в динамичную империю. Безусловно, огромная империя была богословски и этнически разнообразной; но устранение политических барьеров, которые ранее разделяли регион, означало, что ученые из разных религиозных и этнических групп могли путешествовать и общаться друг с другом. Лингвистические барьеры также становились все менее серьезной проблемой, поскольку арабский язык стал общей идиомой всех ученых во всем огромном мире.
Распространение империи принесло урбанизацию, торговлю и богатство, которые помогли стимулировать интеллектуальное сотрудничество. Маартен Боскер из Утрехтского университета и его коллеги объясняют, что в 800 году, в то время как Латинский Запад (за исключением Италии) был «относительно отсталым», арабский мир был высоко урбанизирован, в нем проживало вдвое больше городского населения, чем на Западе. Несколько крупных мегаполисов, в том числе Багдад, Басра, Васит и Куфа, были объединены под властью Аббасидов; у них был общий разговорный язык и оживленная торговля через сеть караванных дорог.В частности, в Багдаде, столице Аббасидов, располагались дворцы, мечети, акционерные общества, банки, школы и больницы; к десятому веку это был самый большой город в мире.
По мере роста империи Аббасидов она также расширялась на восток, соприкасаясь с древнеегипетской, греческой, индийской, китайской и персидской цивилизациями, плодами которых она охотно наслаждалась. (В ту эпоху мусульмане мало интересовались Западом, и не зря.) Одним из самых важных открытий мусульман была бумага, которая, вероятно, была изобретена в Китае примерно в 1969 г.d. 105 и принесен в исламский мир с середины восьмого века. Влияние бумаги на научную культуру арабского общества было огромным: она делала производство книг дешевым и эффективным, а также поощряла стипендию, переписку, поэзию, ведение документации и банковское дело.
Появление бумаги также помогло повысить уровень грамотности, который поощрялся с рассвета ислама благодаря литературной основе религии — Корану. Средневековые мусульмане очень серьезно относились к религиозным наукам, и некоторые ученые в этом регионе выросли, изучая их.Говорят, например, что Авиценна знал наизусть весь Коран до своего прибытия в Багдад. Тогда будет ли справедливо сказать, что ислам сам поощрял научную деятельность? На этот вопрос есть очень разные ответы. Некоторые ученые утверждают, что есть много частей Корана и хадиса (изречения Мухаммеда), которые призывают верующих задуматься и попытаться понять творения Аллаха в научном духе. Как гласит один хадис : «Ищите знания даже в Китае.Но есть и другие ученые, которые утверждают, что «знание» в кораническом смысле — это не научное знание, а религиозное знание, и что объединять такие знания с современной наукой неточно и даже наивно.
Но единственной наиболее важной причиной процветания арабской науки было поглощение и ассимиляция греческого наследия — развитие, подпитываемое переводческим движением в Аббасидском Багдаде. Движение переводов, согласно Йельскому историку и классику Димитри Гутасу, «равнозначно и принадлежит к тому же повествованию, что и … Афины Перикла, итальянский Ренессанс или научная революция шестнадцатого и семнадцатого веков.«Независимо от того, согласен ли кто-то предоставить Гутасу сравнение, нет никаких сомнений в том, что движение переводов в Багдаде — которое к 1000 году увидело почти весь греческий корпус в медицине, математике и естественной философии, переведенном на арабский язык — обеспечило основу для исследования в области науки. Хотя большинство великих мыслителей Золотого Века сами не жили в Багдаде, другие культурные центры арабского мира, вероятно, не смогли бы процветать без движения переводчиков Багдада.По этой причине, даже если и говорят, что золотой век арабской науки охватывает большой регион, как историческое событие он особенно требует объяснения успеха Аббасида Багдада.
Приход к власти халифата Аббасидов в 750 году был, как выразился Бернард Льюис в Арабы в истории (1950), «революцией в истории ислама, столь же важным поворотным моментом, как и французский и русские революции в истории Запада ». Вместо племени и этнической принадлежности Аббасиды сделали религию и язык определяющими характеристиками государственной идентичности.Это позволило создать относительно космополитическое общество, в котором все мусульмане могли участвовать в культурной и политической жизни. Их империя просуществовала до 1258 года, когда монголы разграбили Багдад и казнили последнего халифа Аббасидов (вместе с большой частью населения Аббасидов). В те годы, когда империя Аббасидов процветала, она оказала глубокое влияние на политику и общество от Туниса до Индии.
Движение греко-арабских переводчиков в Аббасиде Багдаде, как и другие научные усилия в других частях исламского мира, было сосредоточено не столько в образовательных учреждениях, сколько в семьях крупных покровителей, стремящихся к социальному престижу.Но Багдад был самобытным: его философская и научная деятельность пользовалась высокой культурной поддержкой. Как объясняет Гутас в книге Greek Thought, Arabic Culture (1998), движение переводов, которое в основном процветало с середины восьмого века до конца десятого, было самовоспроизводящимся предприятием, поддерживаемым «всей элитой». общества Аббасидов: халифы и князья, государственные служащие и военачальники, купцы и банкиры, ученые и ученые; это не был излюбленный проект какой-либо конкретной группы, направленный на выполнение их ограниченных планов.Это было аномалией в исламском мире, где по большей части , , как утверждает Эхсан Масуд, наука «поддерживалась отдельными покровителями, и когда эти покровители меняли свои приоритеты или когда они умирали, любые институты, которые у них могли быть. строили часто умирали вместе с ними ».
Похоже, движение за переводы вдохновило три основных фактора. Во-первых, Аббасиды сочли научные греческие тексты чрезвычайно полезными для своего рода технического прогресса — решения общих проблем для облегчения повседневной жизни.Аббасиды не беспокоились о переводе произведений на такие предметы, как поэзия, история или драма, которые они считали бесполезными или низшими. Действительно, исламская наука, хотя отчасти и являлась продолжением греческой науки, была гораздо менее теоретической, чем наука древних. Например, переведенные работы по математике в конечном итоге использовались для инженерного дела и ирригации, а также для расчета сложных законов наследования. А перевод греческих трудов по медицине имел очевидную практическую пользу.
Астрология была еще одним греческим предметом, адаптированным для использования в Багдаде: Аббасиды обратились к ней за доказательством того, что халифат был божественно установленным преемником древних месопотамских империй — хотя к таким заявлениям иногда относились с осторожностью, потому что идея о том, что небесная информация может предсказывать события будущее столкнулось с исламским учением о том, что только Бог обладает такими знаниями.
Были также практические религиозные причины изучать греческую науку. Хронометристы мечети сочли полезным изучать астрономию и тригонометрию, чтобы определить направление на Мекку ( кибла, ), время молитвы и начало Рамадана. Например, арабский астроном Ибн аль-Шатир (умер в 1375 г.) также служил религиозным чиновником, хронометристом ( муваккит, ) в Великой мечети Дамаска. Другой религиозной мотивацией для перевода греческих произведений была их ценность для целей риторики и того, что мы сегодня назвали бы идеологической войной: трактат Аристотеля Темы по логике использовался для помощи в религиозных диспутах с немусульманами и в обращении неверующие в ислам (что было государственной политикой при Аббасидах).
Вторым фактором, повлиявшим на рост движения переводов, было то, что греческая мысль уже распространялась в регионе, медленно и в течение длительного периода, еще до Аббасидов и даже до появления ислама. Отчасти по этой причине движение переводов Аббасидов в Багдаде не походило на последующее открытие Западом древних Афин, поскольку в некоторых отношениях оно было продолжением ближневосточного эллинизма. Греческая мысль распространилась еще во времена завоеваний Александром Великим Азии и Северной Африки в 300-х гг. До н. Э.c. и греческие центры, такие как Александрия и Греко-Бактрийское царство (238-140 гг. до н.э., на территории современного Афганистана), были продуктивными центрами обучения даже во время римского завоевания. Ко времени арабских завоеваний греческий язык был известен во всем обширном регионе, и он был административным языком Сирии и Египта. После прихода христианства греческая мысль получила дальнейшее распространение благодаря миссионерской деятельности, особенно христианами-несторианами. Спустя столетия, во время правления Аббасидов в Багдаде, многие из этих несторианцев — некоторые из них арабы и арабизированные персы, которые в конечном итоге обратились в ислам, — внесли свой вклад в движение греко-арабского переводчика и даже заполнили многие административные переводы, ориентированные на перевод. посты в правительстве Аббасидов.
Хотя практическая полезность и влияние эллинизма помогают объяснить, почему наука могла развиваться , оба они были верны для большей части арабского мира во время Золотого века и поэтому не могут объяснить движение переводов Аббасидов в частности. Как утверждает Гутас, отличительным фактором, который привел к этому движению, была попытка правителей Аббасидов узаконить свое правление путем заимствования персидской культуры, которая в то время глубоко почитала греческую мысль. Багдадский регион, в котором обосновались Аббасиды, включал в себя большую часть персидского населения, сыгравшего важную роль в революции, положившей конец предыдущей династии; таким образом, Аббасиды сделали много символических и политических жестов, чтобы снискать расположение персов.Стремясь превратить этот округ в надежную правящую основу, Аббасиды включили зороастризм и имперскую идеологию несуществующей Персидской Сасанидской империи, существовавшей более века назад, в свою политическую платформу. Правители Аббасидов стремились утвердить идею о том, что они являются преемниками не побежденных арабских Омейядов, свергнутых в 750 году, а предыдущей имперской династии Сасанидов в регионе.
Это включение сасанидской идеологии привело к переводу греческих текстов на арабский, потому что это рассматривалось как восстановление не только греческих, но и персидских знаний.Персы считали, что священные древние зороастрийские тексты были рассеяны после разрушения Александром Великим Персеполя в 330 г. до н.э. и впоследствии были присвоены греками. Путем перевода древнегреческих текстов на арабский язык можно было восстановить персидскую мудрость.
Изначально казалось, что сами арабские мусульмане не особо заботились о переводческом движении и изучении науки, считая, что, как объясняет Гутас, «они не имеют в этом никакого этнического или исторического интереса». Это начало меняться во время правления аль-Мамуна (ум. 833), седьмого халифа Аббасидов.В целях противостояния Византийской империи аль-Мамун переориентировал движение переводов как средство восстановления греческого, а не персидского обучения. В глазах мусульман-аббасидов той эпохи древние греки не имели безупречной репутации — в конце концов, они не были мусульманами — но, по крайней мере, они не были испорчены христианством. Однако тот факт, что ненавистные христианские византийцы не приняли древних греков, заставил Аббасидов проникнуться к ним симпатией. Этот филлелизм в веках после аль-Мамуна ознаменовал гордое различие между арабами, считавшими себя «поборниками истины», как выразился Гутас, и их невежественными христианскими современниками.Один арабский философ аль-Кинди (умер в 870 г.) даже разработал генеалогию, в которой Юнан, предок древних греков, был представлен как брат Кахтана, предка арабов.
До своего краха в результате монгольского вторжения в 1258 году халифат Аббасидов был величайшей державой в исламском мире и руководил самым интеллектуально продуктивным движением в арабской истории. Аббасиды читали, комментировали, переводили и сохраняли греческие и персидские произведения, которые в противном случае могли быть потеряны.Сделав греческую мысль доступной, они также заложили основу арабского Золотого века. Основные произведения философии и науки вдали от Багдада — в Испании, Египте и Средней Азии — испытали влияние греко-арабских переводов как во время, так и после Аббасидов. В самом деле, даже если это вопрос предположений, в какой степени развитие науки на Западе зависело от арабской науки, нет никаких сомнений в том, что Запад выиграл как от сохранения греческих работ, так и от оригинальной арабской науки, которая их комментировала.
По мере развития Средневековья арабская цивилизация начала выдыхаться. После двенадцатого века в Европе было больше значительных ученых-ученых, чем в арабском мире, как отмечал гарвардский историк Джордж Сартон в своей книге Введение в историю науки (1927-48). После четырнадцатого века в арабском мире было очень мало инноваций в областях, в которых он ранее доминировал, таких как оптика и медицина; отныне его инновации были по большей части не из области метафизики или науки, а были более узко практическими изобретениями, такими как вакцины.«Ренессанс, Реформация, даже научная революция и Просвещение прошли незамеченными в мусульманском мире», — отмечает Бернард Льюис в книге Ислам и Запад (1993).
В девятнадцатом веке в арабском мире произошло небольшое возрождение науки, в основном благодаря экспедиции Наполеона в Египет в 1798 году, но вскоре за этим последовал упадок. Льюис отмечает в Что пошло не так? , что «отношения между христианским миром и исламом в науке изменились.Те, кто были учениками, теперь стали учителями; те, кто были учителями, стали учениками, часто неохотными и обиженными учениками ». Цивилизация, создавшая города, библиотеки и обсерватории и открывшая себя миру, теперь регрессировала и стала закрытой, возмущенной, агрессивной и враждебной по отношению к дискурсу и нововведениям.
Что случилось? Повторяю важный момент, научный упадок вряд ли является свойственным арабско-исламской цивилизации. Такой упадок — норма истории; только на Западе произошло нечто совсем иное.Тем не менее, возможно, удастся выявить некоторые конкретные причины упадка — и попытка сделать это может углубить наше понимание арабо-исламской цивилизации и ее противоречия с современностью. Как сказал в конце девятнадцатого века Сайид Джамал ад-Дин аль-Афгани, влиятельная фигура в современном панисламизме, : «Допустимо … спросить себя, почему арабская цивилизация, пролив такой живой свет на мир, , внезапно погасло; почему с тех пор этот факел не зажигают; и почему арабский мир по-прежнему погребен в глубокой тьме.”
Так же, как нет простого объяснения успеха арабской науки, нет простого объяснения ее постепенной, а не внезапной, как утверждает аль-Афгани, кончины. Наиболее значимым фактором был физический и геополитический. Уже в десятом или одиннадцатом веке империя Аббасидов начала дробиться и дробиться из-за усиления провинциальной автономии и частых восстаний. К 1258 году то немногое, что осталось от государства Аббасидов, было сметено монгольским нашествием. А в Испании христиане отвоевали Кордову в 1236 году и Севилью в 1248 году.Но отказ ислама от науки на самом деле предшествовал геополитическому упадку цивилизации — его можно проследить до подъема антифилософской школы ашаризма среди мусульман-суннитов, которые составляют подавляющее большинство мусульманского мира.
Чтобы понять это антирационалистическое движение, мы снова обращаем свой взор на времена аббасидского халифа аль-Мамуна. Аль-Мамун поднял про-научный факел, зажженный вторым халифом, аль-Мансуром, и побежал с ним. Он ответил на кризис легитимности, попытавшись подорвать авторитет религиозных ученых-традиционалистов , при этом активно поддерживая доктрину под названием мутазилизм, на которую глубоко повлиял греческий рационализм, особенно аристотелизм.С этой целью он ввел инквизицию, согласно которой те, кто отказывался заявить о своей приверженности мутазилизму, наказывались поркой, тюремным заключением или обезглавливанием. Но халифы, последовавшие за аль-Мамуном, отстаивали эту доктрину с меньшим рвением, и через несколько десятилетий приверженность ей стала наказуемым преступлением. Ответная реакция на мутазилизм была чрезвычайно успешной: к 885 году, через полвека после смерти аль-Мамуна, переписывать книги по философии стало преступлением. Начиналась деэллинизация арабской высокой культуры.К двенадцатому или тринадцатому веку влияние мутазилизма было почти полностью маргинализировано.
На его месте возникла антирационалистическая школа Ашари, усиление господства которой связано с упадком арабской науки. С появлением ашаритов в исламском мире все больше и больше началось противостояние оригинальной науке и любым научным изысканиям, которые напрямую не способствовали религиозному регулированию частной и общественной жизни. В то время как мутазилиты утверждали, что Коран — это , созданный , и поэтому Божий замысел для человека должен быть истолкован через разум, ашариты считали, что Коран является ровесником Бога — и поэтому неоспоримым.В основе метафизики ашари лежит идея окказионализма, доктрина, отрицающая естественную причинность. Проще говоря, это говорит о том, что естественная необходимость не может существовать, потому что воля Бога полностью свободна. Ашариты верили, что Бог — единственная причина, поэтому мир представляет собой серию дискретных физических событий, каждое из которых происходит по воле Бога.
Как описал Маймонид в книге Руководство для озадаченных , этот взгляд видит естественные вещи, которые кажутся постоянными, как простое следование привычке.Жара следует за огнем, а голод следует за недостатком пищи по привычке, а не по необходимости, «так же, как король обычно ездит верхом по улицам города и никогда не отступает от этой привычки; но разум не считает невозможным пройти через это место пешком ». Согласно окказионалистской точке зрения, завтра холод может следовать за огнем, а сытость — за недостатком пищи. Бог желает каждого атомного события, и воля Бога не связана с разумом. Это равносильно отрицанию последовательности и постижимости мира природы.В своем неоднозначном обращении в Регенсбургском университете в 2006 году Папа Бенедикт XVI описал эту идею, процитировав философа Ибн Хазма (умер в 1064 году), сказав: «Если бы на то была воля Бога, нам даже пришлось бы практиковать идолопоклонство». Нетрудно увидеть, как эта доктрина может привести к догме и, в конечном итоге, к концу свободного исследования в науке и философии.
Величайшим и наиболее влиятельным голосом ашаритов был средневековый богослов Абу Хамид аль-Газали (также известный как Альгазель; умер в 1111 году).В своей книге The Incoherence of the Philosophers аль-Газали яростно атаковал философию и философов — как самих греческих философов, так и их последователей в мусульманском мире (таких как аль-Фараби и Авиценна). Аль-Газали был обеспокоен тем, что, когда люди попадают под благоприятное влияние философских аргументов, они также начинают доверять философам в вопросах религии, что делает мусульман менее набожными. Разум, поскольку он учит нас открывать, задавать вопросы и вводить новшества, был врагом; Аль-Газали утверждал, что, допуская необходимость в природе, философия несовместима с исламским учением, которое признает, что природа полностью подчиняется воле Бога: «Ничто в природе, — писал он, — не может действовать спонтанно и отдельно от Бога.Хотя аль-Газали действительно защищал логику, он делал это только в той степени, в которой ее можно было использовать для постановки богословских вопросов и использовать как инструмент для подрыва философии. Сунниты приняли аль-Газали как победителя спора с эллинистическими рационалистами, и противостояние философии постепенно окостенело, даже до такой степени, что независимое расследование превратилось в запятнанное предприятие, иногда вплоть до преступности. Было бы преувеличением сказать, как Стивен Вайнберг заявил в лондонской газете « Times », что после аль-Газали «в исламских странах больше не было науки, достойной упоминания»; в некоторых местах, особенно в Средней Азии, арабская наука продолжалась некоторое время, а философия все еще изучалась при шиитском правлении.(В суннитском мире философия превратилась в мистицизм.) Но факт в том, что вклад арабов в науку становился все более спорадическим по мере того, как антирационализм угасал.
Вид на Ашари сохранился до наших дней. Наиболее крайние его формы можно увидеть у некоторых сект исламистов. Например, Мохаммед Юсуф, покойный лидер группы под названием «Нигерийский Талибан», объяснил, почему «западное образование — это грех», объяснив свой взгляд на дождь: «Мы считаем, что это творение Бога, а не испарение, вызванное солнцем. который конденсируется и становится дождем.Точка зрения Ашари также очевидна, когда исламские лидеры приписывают стихийные бедствия мести Бога, как они это сделали, когда сказали, что извержение исландского вулкана Эйяфьятлайокудль в 2010 году было результатом гнева Бога на нескромно одетых женщин в Европе. Такие выводы звучат безумно для ушей западных людей, но, учитывая их частоту в мусульманском мире, они должны звучать, по крайней мере, немного менее безумно для мусульман. Как утверждает Роберт Р. Рейли в книге The Closing of the Muslim Mind (2010), «фатальный разрыв между создателем и разумом его создания является источником самых глубоких бед суннитского ислама.”
Подобное окостенение произошло и в сфере права. Первые четыре века ислама были периодом активных дискуссий и гибкости в отношении юридических вопросов; это была традиция иджтихад , или независимое суждение и критическое мышление. Но к концу одиннадцатого века противоречивые идеи все чаще рассматривались как проблема, и автократические правители беспокоились о инакомыслии — поэтому «ворота иджтиха d » были закрыты для мусульман-суннитов: иджтихад считался не дольше необходимого, поскольку все важные юридические вопросы считались уже полученными.Новое прочтение исламского откровения стало преступлением. Все, что оставалось делать, — это подчиняться указаниям религиозных властей; чтобы понять мораль, достаточно было прочитать судебные постановления. Мыслители, сопротивлявшиеся закрытию, стали рассматриваться как гнусные диссиденты. (Аверроэса, например, изгнали за ересь, а его книги сожгли.)
Почему расследование провалилось в исламском мире
Но является ли ашаризм глубочайшим корнем упадка арабской науки? То, что ашариты победили, а мутазилиты проиграли, говорит о том, что по какой-то причине мусульмане уже считали, что мысли Ашари более убедительны или более приемлемы; это соответствовало преобладающим настроениям и политическим идеям.Действительно, мусульманские богословы оказались восприимчивыми к окказионалистской точке зрения еще в IX веке, еще до того, как родился основатель ашаризма. Таким образом, победа ашари поднимает острые вопросы о богословско-политических предрасположенностях ислама.
Чтобы сформулировать вопросы, которые лежат глубже дебатов ашаризма и мутазилизма, полезно вкратце сравнить ислам с христианством. Христианство признает различие между частным и общественным и (по крайней мере, теоретически) позволяет приверженцам свободу решать многое в своей социальной и политической жизни.Ислам, с другой стороны, отрицает какое-либо различие между частным и общественным, и включает законы, регулирующие мельчайшие детали частной жизни. Другими словами, ислам не признает никакой разницы между религиозными и политическими целями: это религия, которая определяет политические правила для сообщества.
Такие различия между двумя конфессиями можно проследить до различий между их пророками. Хотя Христос был аутсайдером государства, который никем не правил, и хотя христианство стало государственной религией только спустя столетия после рождения Христа, Мухаммед был не только пророком, но и главным судьей, политическим лидером, который покорил религиозное сообщество и управлял им. он основал.Поскольку ислам родился за пределами Римской империи, он никогда не был подчинен политике. По словам Бернарда Льюиса, Мохаммед был его собственным Константином. Это означает, что для ислама религия и политика с самого начала были взаимозависимыми; Исламу нужно государство для обеспечения соблюдения своих законов, а государству нужна основа в исламе, чтобы быть легитимным. В какой степени политические склонности ислама делают возможным свободное расследование, которое по своей сути подрывает установленные правила и обычаи, на глубоком и прочном институциональном уровне?
Некоторые подсказки можно найти, сравнивая учреждения средневекового периода.Далекие от принятия чего-либо близкого к окказионализму и правовому позитивизму суннитов, европейские ученые прямо утверждали, что, когда Библия противоречит естественному миру, священную книгу не следует понимать буквально. Влиятельные философы, такие как Августин, считали, что знание и разум предшествуют христианству; он подходил к предмету научного исследования с осторожной поддержкой, призывая христиан использовать классические науки в качестве служанки христианской мысли. Несмотря на домашний арест Галилея, его знаменитое замечание о том, что «намерение Святого Духа состоит в том, чтобы научить нас, как попасть на небеса, а не как они идут», подчеркивает стойкость научного духа в благочестивых западных обществах.В самом деле, как утверждает Дэвид К. Линдберг в эссе, собранном в Галилей идет в тюрьму и другие мифы о науке и религии (2009): «Ни одно учреждение или культурная сила патристического периода не предлагали большего поощрения для исследования природы. чем христианская церковь ». И, как отмечает социолог Родни Старк из Бэйлорского университета в своей книге Во славу Бога (2003), многие из величайших ученых научной революции были также христианскими священниками или министрами.
Принятие и даже поощрение церковью философии и науки было очевидным от Средневековья до наших дней. Как отметил покойный Эрнест Л. Фортин из Бостонского колледжа в эссе, собранном в Классическое христианство и политический порядок (1996), в отличие от аль-Фараби и его преемников, «Фома Аквинский редко был вынужден бороться с антифилософскими взглядами. предвзятость со стороны церковных властей. Как христианин, он мог просто принять философию, не участвуя публично в аргументах за или против.А когда у кого-то вроде Галилея возникали проблемы, его работа продвигалась вперед, и его расследование продолжалось другими; другими словами, институциональная приверженность научным исследованиям была слишком укоренилась в Европе, чтобы ее мог контролировать какой-либо орган. Примерно после середины тринадцатого века на Латинском Западе мы не знаем ни одного случая преследования кого-либо, кто защищал философию как средство толкования откровения. В этот период «нападки на разум считались бы странными и неприемлемыми», — объясняет историк Эдвард Грант в книге Science and Religion, 400 b.c. жаба. 1550 .
Успех Запада — это тема, которой можно было бы заполнить — и даже заполнить — многие большие книги. Но некоторые общие сравнения помогают понять, почему ислам так институционально отличался от Запада. Наиболее разительное различие сформулировано Бассамом Тиби в книге The Challenge of Fundamentalism (1998): «Поскольку рациональные дисциплины не были институционализированы в классическом исламе, принятие греческого наследия не имело длительного воздействия на исламскую цивилизацию.В книге The Rise of Early Modern Science Тоби Хафф приводит убедительный аргумент в пользу того, почему современная наука возникла на Западе, а не в исламской (или китайской) цивилизации:
Подъем современной науки является результатом развития цивилизационной культуры, которая была уникально гуманистической в том смысле, что она терпела, действительно защищала и продвигала те еретические и новаторские идеи, которые противоречили принятым религиозным и теологическим учениям.И наоборот, можно сказать, что важнейшие элементы научного мировоззрения тайно закодированы в религиозных и правовых предпосылках европейского Запада.
Другими словами, в исламской цивилизации не было культуры, благоприятной для развития науки, в отличие от средневековой Европы.
Контраст наиболее очевиден в сфере формального образования. Как утверждает Хафф, отсутствие научной учебной программы в средневековых медресе отражает более глубокое отсутствие способности или желания строить юридически автономные учреждения.Медресе были созданы в соответствии с законом вакф , или благочестивым даром, что означало, что они были юридически обязаны следовать религиозным обязательствам своих основателей. Исламское право не признает какие-либо корпоративные группы или образования и, таким образом, исключает любую надежду на признание таких институтов, как университеты, в которых могут развиваться научные нормы. (В средневековом Китае тоже не было независимых учебных заведений; все они зависели от официальной бюрократии и государства.) Юридически автономные институты полностью отсутствовали в исламском мире до конца девятнадцатого века. А в медресе почти всегда исключали изучение чего-либо, кроме предметов, которые помогают понять ислам: арабской грамматики, Корана, хадисов и принципов шариата. Их часто называли «исламскими науками», в отличие от греческих наук, которые широко назывались «иностранными» или «чужими» науками (действительно, термин «философ» по-арабски — faylasu f — часто использовалось уничижительно).Более того, жесткость религиозной программы в медресе способствовала формированию образовательного метода заучивания наизусть; даже сегодня повторение, тренировка и имитация — с наказанием за вопросы или нововведения — во многих частях арабского мира приучены с раннего возраста.
Исключение естественных наук и математики из медресе предполагает, что эти предметы «были институционально маргинальными в средневековой исламской жизни», — пишет Хафф. Такое расследование допускалось, а иногда и поощрялось отдельными людьми, но оно никогда не было «официально институционализировано и санкционировано интеллектуальной элитой ислама.Это означало, что когда были сделаны интеллектуальные открытия, они не были подхвачены и вынесены студентами и не повлияли на более поздних мыслителей в мусульманских общинах. Никто не обратил особого внимания на работы Аверроэса после того, как он был изгнан из Испании, например, в Марокко, то есть до тех пор, пока европейцы заново не открыли для себя его работы. Возможно, отсутствие институциональной поддержки науки позволило арабским мыслителям (таким, как аль-Фараби) быть смелее своих европейских коллег. Но это также означало, что многие арабские мыслители полагались на покровительство дружественных правителей и эфемерные условия.
В отличие от этого, правовая система, которая развивалась в Европе XII и XIII веков, в которой были поглощены греческая философия, римское право и христианское богословие, сыграла важную роль в формировании философски и теологически открытой культуры, уважающей научное развитие. Как утверждает Хафф, поскольку европейские университеты были юридически автономными, они могли разрабатывать свои собственные правила, научные нормы и учебные программы. В них были заложены нормы любопытства и скептицизма, а выбранные ими учебные программы основывались на древнегреческой философии.В средневековом западном мире богословов и философов двигал дух скептицизма и любознательности. Это был дух «зондирования и ковыряния», как пишет Эдвард Грант в книге Бог и разум в средние века (2001).
Именно такой исследовательский подход помог заложить фундамент современной науки. Начиная с раннего средневековья, это отношение проявлялось в технологических нововведениях даже среди необразованных ремесленников и торговцев. Эти малоизвестные люди внесли свой вклад в развитие практических технологий, таких как механические часы (около 1272 года) и очки (около 1284 года).Еще в шестом веке европейцы стремились изобрести трудосберегающие технологии, такие как тяжелый плуг, а позже и подбитый конский ошейник. Согласно исследованию покойного Чарльза Иссави из Принстонского университета, в Англии XI века на душу населения было больше мельниц, чем даже в османских землях на пике могущества империи. И хотя на Западе он использовался с 1460 года, печатный станок не был представлен в исламском мире до 1727 года. Арабский мир, похоже, еще медленнее находил применение академическим технологическим устройствам.Например, телескоп появился на Ближнем Востоке вскоре после его изобретения в 1608 году, но он не привлекал ажиотажа или интереса лишь спустя столетия.
По мере того, как наука в арабском мире приходила в упадок и прогрессировала, Европа жадно поглощала и переводила классические и научные труды, в основном через культурные центры в Испании. К 1200 году в Оксфорде и Париже были учебные программы, которые включали работы по арабской науке. Работы Аристотеля, Евклида, Птолемея и Галена, а также комментарии Авиценны и Аверроэса были переведены на латынь.Эти работы не только преподавались открыто, но и были формально включены в программу обучения университетов. Между тем, в исламском мире распад Золотого Века шел полным ходом.
Пытаясь объяснить интеллектуальную отсталость исламского мира, возникает соблазн указать на очевидные факторы: авторитаризм, плохое образование и недофинансирование (мусульманские государства тратят значительно меньше, чем развитые государства, на исследования и разработки в процентах от ВВП).Но все эти причины широкие и несколько грубые, и вызывают больше вопросов, чем ответов. На более глубоком уровне ислам отстает, потому что он не смог предложить способ институционализировать свободное исследование. Это, в свою очередь, связано с его неспособностью примирить веру и разум. В этом отношении исламские общества преуспели не только на Западе, но и во многих странах Азии. За некоторыми исключениями, каждой страной в ближневосточной части мусульманского мира управлял автократ, радикальная исламская секта или вождь племени.В исламе нет традиции разделения политики и религии.
Упадок ислама и рост христианства были и остаются событиями, которые глубоко унизительны для мусульман. Поскольку ислам имел тенденцию приписывать свою политическую силу своему теологическому превосходству над другими религиями, его исчезновение как мирской силы вызвало серьезные вопросы о том, где был сделан неверный поворот. По крайней мере, в прошлом веке мусульманские реформаторы обсуждали, как лучше всего вернуть утраченную честь. В тот же период мусульманский мир пытался, но безуспешно, обратить вспять свой упадок, заимствуя западные технологии и социально-политические идеи, включая секуляризацию и национализм.Но эти вкусы «модернизации» оттолкнули многих мусульман от современности. Это поднимает вопрос: могут и должны ли прошлые достижения ислама служить стандартом для будущего ислама? В конце концов, довольно часто предполагается, как это сделал президент Обама, что знание золотого века арабской науки каким-то образом побудит исламский мир совершенствоваться и меньше ненавидеть Запад.
История арабской науки открывает окно в отношения между исламом и современностью; возможно, он также открывает перспективу того, что ислам извлечет выгоду из принципов, которые так необходимы ему для процветания, таких как равенство полов, верховенство закона и свободная гражданская жизнь.Но преобладающая позиция среди многих мусульман сегодня заключается в том, что хорошая жизнь лучше всего приближается к возвращению к первозданному и благочестивому прошлому — и эта поза оказалась отравой для совладания с современностью. Исламизм, причина насилия, с которой мир теперь мучительно знаком, возникает из доктрин, характеризующихся глубокой ностальгией по классическому исламскому периоду. Даже сегодня утверждение о том, что Коран не вечно Богу, может сделать человека неверным.
И все же интеллектуальный прогресс и культурная открытость когда-то поощрялись во многих арабских обществах.Таким образом, если в исламской традиции можно найти апелляции к благотворному классическому подходу, фанатичную ложную ностальгию можно приручить. Некоторые реформаторы уже отмечают, что многие средневековые мусульмане приняли разум и другие идеи, которые предвещали современность, и что это не является нечестивым и не означает просто отказ от вечных наград в пользу материалистических. На интеллектуальном уровне эти усилия можно было бы углубить, бросив вызов ортодоксии ашари, которая доминировала в суннитском исламе в течение тысячи лет, то есть задав вопрос, действительно ли аль-Газали и его последователи ашариты понимали природу, теологию и философию. лучше мутазилитов.
Но есть причины, по которым призыв подражать предкам мусульман также может быть ошибочным. Во-первых, средневековый ислам не предлагает достойных политических стандартов. По сравнению с современными западными стандартами, золотой век арабской науки определенно не был золотым веком равенства. В то время как ислам был относительно терпимым во времена представителей других религий, та терпимость, о которой мы думаем сегодня, никогда не была добродетелью для первых мусульман (или ранних христиан, если на то пошло). Как выразился Бернард Льюис в книге Евреи ислама (1984), равное отношение к последователям и отвергающим истинную веру было бы воспринято не только как абсурд, но и как прямое «пренебрежение своим долгом».«Евреи и христиане были официально признаны второсортным социально-политическим статусом, начиная со времен Мухаммеда, а угнетения времен Аббасидов также включали религиозные преследования и уничтожение церквей и синагог. Золотой век был также эпохой повсеместного рабства людей, считавшихся еще более низкими. Несмотря на все достойные уважения достижения средневекового арабского мира, совершенно очевидно, что его политическая и социальная история не должна превращаться в знаменитый стандарт.
Однако есть более фундаментальная причина, по которой не имеет большого смысла призывать мусульманский мир восстановить те части своего прошлого, которые ценили рациональное и открытое исследование: а именно, возврата к мутазилитам может быть недостаточно.Даже самые рационалистические школы ислама категорически не выступали за примат разума. Как утверждает Али А. Аллави в книге The Crisis of Islamic Civilization (2009): «Ни одна из школ вольнодумства в классическом исламе, таких как Мутазилы, никогда не могла допускать идеи разрушения Богочеловека. отношения и действительность откровения, несмотря на их поддержку рационалистической философии ». Действительно, в 1889 году венгерский ученый Игнац Гольдзихер отметил в своем эссе «Отношение ортодоксального ислама к« древним наукам »», что не только ашариты, но и мутазилитские круги «создали многочисленные полемические трактаты против аристотелевской философии в целом. и, в частности, против логики.«Даже до нападения аль-Газали на мутазилитов изучение греческой философии было не совсем безопасным занятием, если не считать благоприятных, а скорее эфемерных условий.
Но, что более важно, простая популяризация предыдущих рационалистических школ не дала бы слишком большого значения для убеждения мусульман задуматься над теологической и политической проблемой ислама. Несмотря на всю огромную помощь, которую может оказать новое открытие влиятельных арабских философов (особенно аль-Фараби, Аверроэса и Маймонида), ни одна дружественная науке исламская традиция не заходит достаточно далеко до такой степени, что предлагает богословское обновление в духе Лютера и Кальвина — переосмысление ислама, которое бросает вызов всеобъемлющим руководящим принципам веры таким образом, что одновременно убеждает мусульман в том, что они фактически возвращаются к основам своей веры.
Есть последняя причина, по которой бессмысленно увещевать мусульман об их собственном прошлом: хотя исламскому миру не хватает многих вещей, гордость за наследие не входит в их число. В исламе нужно меньше гордости и больше самокритики. Сегодня самокритика в исламе ценится лишь постольку, поскольку она делается как призыв быть более набожным и менее духовно испорченным. И все же большая часть критики в мусульманском мире направлена вовне, на Запад. Этот предрассудок — то, что Фуад Аджами назвал (имея в виду арабский мир) «политической традицией воинственного жалости к себе», — несомненно, одно из самых больших препятствий для ислама.Это делает информацию, которая противоречит ортодоксальным убеждениям, неуместной, и закрывает дискуссию о природе и истории ислама.
В этом отношении исследование истории арабской науки, а также восстановление и исследование рукописей той эпохи могут иметь положительный эффект — если они ведутся в аналитическом духе. Это означало бы, что мусульмане использовали бы его как ресурс в рамках своей собственной традиции, чтобы критически, заняться своими философскими, политическими и основополагающими недостатками.Если это произойдет, это не будет результатом каких-либо усилий Запада, но будет следствием решимости, творчества и мудрости самих мусульман — короче говоря, тех самых черт, которые жители Запада справедливо приписывают мусульманам Золотого Века.
Возрождение: «Возрождение» науки и культуры
Ренессанс обычно относится к периоду европейской истории примерно между 1400 и 1600 годами. Многие историки утверждают, что он начался раньше или закончился позже, в зависимости от страны.Он соединил периоды средневековья и современной истории и, в зависимости от страны, пересекается с периодами раннего Нового времени, елизаветинского периода и периода Реставрации. Ренессанс наиболее тесно связан с Италией, где он начался в 14 -х годах века, хотя такие страны, как Германия, Англия и Франция, пережили многие из тех же культурных изменений и явлений.
Многие историки, в том числе британский историк и писатель Роберт Уайльд, предпочитают рассматривать Возрождение как прежде всего интеллектуальное и культурное движение, а не как исторический период.Уайльд сказал, что интерпретация Возрождения как периода времени, хотя и удобна для историков, «скрывает длинные корни Возрождения».
Принтер демонстрирует пресс Гутенберга. Пресса Гутенберга позволила большему количеству людей узнать больше о Библии, книгах и музыке. (Изображение предоставлено upstudio / Shutterstock.com)«Ренессанс» происходит от французского слова «возрождение». По данным Городского университета Нью-Йорка в Бруклине, интенсивный интерес к классической античности и ее изучение «возродились» после Средневековья, когда классическая философия в значительной степени игнорировалась или забывалась.Мыслители эпохи Возрождения считали Средние века периодом упадка культуры. Они стремились возродить свою культуру, придавая особое значение классическим текстам и философии. Они расширили и интерпретировали их, создав свой собственный стиль в искусстве, философии и научном поиске. Некоторые важные достижения эпохи Возрождения включают астрономию, гуманистическую философию, печатный станок, разговорный язык в письменной форме, живопись и технику скульптуры, исследование мира и, в конце Возрождения, произведения Шекспира.
Термин «ренессанс» обычно не использовался для обозначения периода до 90–189-го века, когда швейцарский историк Якоб Буркхардт популяризировал его в своей классической книге «Цивилизация Италии эпохи Возрождения».
Историческое развитие
Вопреки распространенному мнению, классические тексты и знания никогда полностью не исчезали из Европы в средние века. Чарльз Гомер Хаскинс писал в «Возрождении двенадцатого века», что было три основных периода, которые видели возрождение в искусстве и философии античности: Каролингское Возрождение, которое произошло во время правления Карла Великого, первого императора Священной Римской империи. (восьмой и девятый века), Оттонское Возрождение, которое развивалось во времена правления императоров Оттона I, Оттона II и Оттона III (10 -е века) и 12 -го века Возрождения.
Эпоха Возрождения 90–189 годов годов особенно повлияла на поздний Возрождение, — сказал Уайльд. Классические латинские тексты, греческая наука и философия начали возрождаться в более широком масштабе, и были созданы ранние версии университетов.
Крестовые походы сыграли роль в возведении Ренессанса, писал Филип Ван Несс Майерс в своей книге «Средневековая и современная история». Во время крестовых походов европейцы столкнулись с развитыми ближневосточными цивилизациями, добившимися успехов во многих областях культуры.Исламские страны сохранили многие классические греческие и римские тексты, которые были утеряны в Европе, и они были повторно введены вернувшимися крестоносцами.
Падение Византийской и Римской империй от рук османов также сыграло свою роль. «Когда османы разграбили Константинополь в 1453 году, многие ученые бежали в Европу, взяв с собой классические тексты», — сказала Сьюзен Абернети, историк и писатель из Колорадо. «Конфликт в Испании между маврами и христианами также заставил многих ученых бежать в другие районы, особенно в итальянские города-государства Флоренцию, Падуя и другие.Это создало атмосферу для возрождения обучения ».
Считается, что от чумы XIV века, известной как Черная смерть, погибло до 60 процентов населения в некоторых частях Европы. Это изображение из фламандской иллюстрированной рукописи 1349 года. , показывает жертв чумы, захороненных в городе Турне, ныне в Бельгии. (Изображение предоставлено: Королевские музеи изящных искусств, Брюссель)«Черная смерть» помогла подготовить почву для Возрождения, — писал Роберт С. Готфрид в «Черной смерти». .»Смерть многих видных чиновников вызвала социальные и политические потрясения во Флоренции, где считается началом Возрождения. Семья Медичи переехала во Флоренцию после эпидемии чумы. Они, как и многие другие, воспользовались возможностями для большей социальной мобильности. . Стать покровителями художников было популярным способом для таких недавно могущественных семей продемонстрировать свое богатство. Некоторые историки также утверждают, что Черная смерть заставила людей усомниться в том, что церковь делает упор на загробную жизнь, и больше сосредоточиться на настоящем моменте, который является элементом гуманистическая философия Возрождения.
Многие историки считают Флоренцию местом рождения Возрождения, хотя другие распространяют это название на всю Италию. По словам Ван Несса Майерса, из Италии мысль, ценности и художественная техника эпохи Возрождения распространились по всей Европе. Военные вторжения в Италию способствовали распространению идей, а окончание Столетней войны между Францией и Англией позволило людям сосредоточиться на других вещах, помимо конфликта.
Характеристики эпохи Возрождения
Печатный станок
«Спрос на идеальное воспроизведение текстов и повышенное внимание к их изучению помогли запустить одно из самых больших открытий в истории человечества: печать подвижным шрифтом.Для меня это самый простой и величайший продукт эпохи Возрождения, который позволил развиться современной культуре », — сказал Уайльд в интервью Live Science. Печатный станок был разработан в Европе Иоганном Гутенбергом в 1440 году. Он позволял создавать Библии, светские книги, печатную музыку и многое другое. [По теме: Как Гутенберг изменил мир]
Интеллектуальное движение
Уайлд сказал, что одним из самых значительных изменений, произошедших в эпоху Возрождения, была «эволюция гуманизма эпохи Возрождения как« метод мышления… Этот новый взгляд на вещи лежал в основе многих людей в мире тогда и сейчас.
Уайльд описал гуманизм эпохи Возрождения как «попытки человека овладеть природой, а не развивать религиозное благочестие». Гуманизм эпохи Возрождения обращался к классическим греческим и римским текстам, чтобы изменить современное мышление, создав новое мышление после Средневековья. Читатели эпохи Возрождения понимали это. классические тексты как сосредоточенные на человеческих решениях, действиях и творениях, а не на беспрекословном следовании правилам, установленным Католической церковью как «план Бога». Хотя многие гуманисты эпохи Возрождения оставались религиозными, они верили, что Бог дал людям возможности, и человечество обязано это сделать. самое лучшее и самое нравственное.Гуманизм эпохи Возрождения был «этической теорией и практикой, в которой упор делался на разум, научные исследования и человеческую самореализацию в мире природы», — сказал Абернети.
Искусство
Искусство эпохи Возрождения находилось под сильным влиянием классического искусства, как написала Вирджиния Кокс в «Краткой истории итальянского Возрождения». Художники обратились к греческой и римской скульптуре, живописи и декоративному искусству за вдохновением, а также потому, что их методы пересекались с гуманистической философией эпохи Возрождения. И классическое, и ренессансное искусство сосредоточено на красоте человека и природе.Люди, даже в религиозных произведениях, изображались живыми и проявляющими эмоции. Перспектива и техника света и тени улучшились, и картины стали более трехмерными и реалистичными.
Меценаты дали возможность успешным художникам эпохи Возрождения работать и разрабатывать новые техники. По словам Кокса, католическая церковь заказывала большую часть произведений искусства в средние века, и хотя она продолжала делать это в эпоху Возрождения, богатые люди также стали важными покровителями.Самыми известными покровителями были семья Медичи во Флоренции, которая поддерживала искусство на протяжении большей части 15 и 16 -х веков. Семья Медичи поддерживала таких художников, как Микеланджело, Боттичелли, Леонардо да Винчи и Рафаэль.
Флоренция была первоначальным эпицентром искусства эпохи Возрождения, но к концу 90–189-х годов -го века ее обогнал Рим. Папа Лев X (Медичи) амбициозно наполнил город религиозными зданиями и произведениями искусства. Этот период, с 1490-х по 1520-е годы, известен как Высокое Возрождение.
Музыка
Как и в случае с искусством, музыкальные инновации в эпоху Возрождения отчасти стали возможными благодаря распространению патронажа за пределы католической церкви. По данным Музея искусств Метрополитен, новые технологии привели к изобретению нескольких новых инструментов, в том числе семейства клавесина и скрипки. Печатный станок означал, что ноты могли получить более широкое распространение.
Музыка эпохи Возрождения отличалась гуманистическими чертами. Композиторы читают классические трактаты о музыке и стремились создать музыку, которая эмоционально затронет слушателя.По данным Музея искусств Метрополитен, они стали более драматично включать тексты песен в композиции и считали музыку и поэзию тесно связанными.
Литература
Литература эпохи Возрождения также характеризовалась гуманистическими темами и возвращением к классическим идеалам трагедии и комедии, согласно данным факультета английского языка Бруклинского колледжа. Произведения Шекспира, особенно «Гамлет», — хороший тому пример. Охватываются такие темы, как человеческая деятельность, нерелигиозные смыслы жизни и истинная природа человека, и Гамлет — образованный человек эпохи Возрождения.
Общество и экономика
Самым распространенным общественным изменением в эпоху Возрождения было падение феодализма и подъем капиталистической рыночной экономики, сказал Абернети. Рост торговли и нехватка рабочей силы, вызванная Черной смертью, породили что-то вроде среднего класса. Рабочие могли требовать заработной платы и хороших условий жизни, и крепостное право прекратилось.
«Правители начали понимать, что они могут сохранить свою власть без церкви. Больше не было рыцарей на службе у короля и крестьян на службе у лорда поместья», — сказал Абернети.Деньги стали важнее ваших привязанностей.
Религия
Из-за ряда факторов, включая Черную смерть, рост торговли, развитие среднего класса и временное перемещение папства из Рима в Авиньон (1309-1377), влияние католической церкви было убыль, как начало 15 -го века. Возрождение классических текстов и рост гуманизма эпохи Возрождения изменили подход общества к религии и авторитету папства, сказал Абернети.«[Гуманизм] создал атмосферу, которая породила различные движения и секты… Мартин Лютер подчеркнул реформу католической церкви, желая устранить такие практики, как кумовство и продажа индульгенций», — сказал Абернети.
«Возможно, наиболее важным является то, что изобретение печатного станка позволило распространять Библию на других языках, кроме латыни», — продолжил Абернети. «Обычные люди теперь могли читать и усваивать уроки Священного Писания, что привело к евангелическому движению.«Эти первые евангелисты подчеркивали важность Священного Писания, а не институциональную силу церкви, и считали, что спасение — это личное обращение, а не индульгенции или дела.
География
Жажда узнать больше о мире и улучшить торговлю маршрутов, исследователи отправились на карту новых земель. Колумб «открыл» Новый Свет в 1492 году, а Фердинанд Магеллан стал первым человеком, который успешно обогнул земной шар в начале 1500-х годов.
Наука
По мере того, как ученые изучали классические тексты, они «воскресили древнегреческую веру в то, что творение было построено на совершенных законах и рассуждениях», — сказал Абернети. «По мере того, как древние изучали их, наблюдался рост в изучении астрономии, анатомии и медицины, географии, алхимии, математики и архитектуры».
Гелиоцентрическая модель солнечной системы Николая Коперника изменила взгляд людей на Вселенную и вызвала конфликт между учеными и католической церковью.(Изображение предоставлено: общественное достояние)Одно из крупнейших научных открытий эпохи Возрождения было сделано польским математиком и астрономом Николаем Коперником. В 1530-х годах он опубликовал свою теорию гелиоцентрической солнечной системы. Это помещает Солнце в центр Солнечной системы, а не Землю. Это был крупный прорыв в истории науки, хотя книга Коперника была запрещена католической церковью.
Эмпиризм начал овладевать научной мыслью. «Ученые руководствовались опытом и экспериментами и начали исследовать мир природы посредством наблюдений», — сказал Абернети.«Это было первым признаком расхождения между наукой и религией.
Они были признаны двумя отдельными областями, создавая конфликт между учеными и церковью и заставляя ученых преследоваться», — продолжил Абернети. «Ученые обнаружили, что их работа подавлялась или их демонизировали как шарлатанов и обвиняли в причастности к колдовству, а иногда и заключали в тюрьму».
Галилео Галилей был крупным ученым эпохи Возрождения, преследуемым за свои научные эксперименты.Галилей усовершенствовал телескоп, открыл новые небесные тела и нашел поддержку гелиоцентрической солнечной системы.